В США на один доллар добываемого углеводородного сырья приходится 10 долларов добавленной стоимости, в России — два
НЕФТЕХИМИЯ — одна из наиболее прибыльных и быстро развивающихся отраслей в мире. В СССР нефтегазохимическая промышленность была сопоставима с нефтегазохимическими отраслями Германии и Японии. Но сегодня ее вклад в ВВП Китая составляет 8,9 процента, Японии — 8,2, Германии — 6,9, США — 6,1, а России — всего 1,4.
Догнать и перегнать СССР
13 ноября в комитете Государственной Думы по энергетике прошел круглый стол «Текущее состояние и перспективы развития нефтехимической отрасли России. Необходимые меры государственной поддержки. Строительство и модернизация нефтехимических производств». В числе докладчиков были представители правительства РФ и крупнейших компаний — «Роснефти», «Газпромнефти», «ЛУКОЙЛа», «СИБУРа».
Тон обсуждению задал председатель комитета Павел Завальный, который сказал, что темпы развития отрасли, производящей продукцию с высокой добавленной стоимостью, совершенно недостаточны. И что Россия должна ставить в нефтехимии более амбициозные планы, чтобы окончательно не проиграть в конкуренции на мировом рынке.
Основа для амбициозных планов у нас есть. «В активе отрасли — мощная сырьевая база, значительный потенциал увеличения внутреннего спроса на продукцию, возможности экспорта на рынки Евросоюза, Китая и стран Северо-Восточной Азии, — уверен Павел Завальный. — Однако проблемы, связанные прежде всего с дефицитом современных мощностей, высокой зависимостью от импорта, недостаточным уровнем развития отраслей-потребителей нефтехимической продукции, мешают реализации этого потенциала. В результате, если в США на один доллар добываемого углеводородного сырья приходится 10 долларов добавленной стоимости за счет производства продукции высоких переделов, то в России — только два доллара. В нынешней экономической ситуации это просто неприемлемо».
Замминистра энергетики РФ Кирилл Молодцов в своем выступлении напомнил, что когда в 2007-м в правительстве начинали обсуждать стратегию развития нефтехимии, перед отраслью ставилась задача завоевания 25 процентов мирового рынка. Однако реализовать эту задачу не удалось. Тем не менее замминистра думает, что какие-то успехи есть. Лучше всего дела обстоят в производстве крупнотоннажных полимеров, где от дефицита 2014 года удалось перейти к профициту.
Государство, по словам Кирилла Молодцова, готово поддерживать отрасль, модернизацию производств и рост объемов продукции. Главным направлением здесь министерство считает развитие кластерного подхода как наиболее эффективного за счет сокращения затрат на логистику и сбыт продукции, экономии капитальных и операционных затрат, сбалансированного развития мощностей и т. д.
План развития газо- и нефтехимии РФ на период до 2030 года реализуется в рамках шести кластеров. По госпрограммам выделяются определенные субсидии на НИОКР, внедрение НДТ (наилучших доступных технологий) и импортозамещение. Правила заключения специальных инвестиционных контрактов (СПИК) дают возможность предоставлять различные налоговые льготы для инвестиционных проектов нефтехимии. Проблема лишь в том, заметил Молодцов, что надо еще научиться отбирать самые перспективные проекты и быстрее их запускать, что требует большего стимулирования НИОКР и более активного участия экспертного и научного сообщества.
Почему нынешний период времени для развития нефтехимии надо считать наиболее благоприятным? Директор Московского нефтегазового центра Ernst & Young Денис Борисов в первую очередь объяснил это низкими мировыми ценами на сырье и растущим спросом и растущими ценами на продукты высокого передела. Поэтому все ключевые мировые игроки нефтяного рынка сегодня более активно вкладывают средства в такие проекты. В этой ситуации для российской нефтехимии принципиально важно выбрать правильные рынки, ускорить реализацию новых проектов, чтобы не прийти на эти рынки последними.
В настоящий момент режим налогообложения нефтяной отрасли в России в сочетании с низким курсом рубля дают нефтехимии исключительные преференции. Безусловно, необходим отдельный закон по СПИКам, актуализация нормативной базы в части требований безопасности. Устаревшие, не соответствующие современным технологиям нормы в этой сфере существенно осложняют реализацию проектов. Денис Борисов и другие выступавшие на круглом столе эксперты обратили внимание представителей власти на то, что система государственного стимулирования развития нефтегазохимиии пока недостаточно эффективна и роль государства в развитии отрасли слаба. Поэтому они предложили расширить сферу применения механизма специнвестконтрактов, которые показали свою эффективность в том же машиностроении, на нефтегазопереработку и нефтегазохимию. Необходимо, по мнению экспертов, и внедрение механизмов дополнительного стимулирования импортозамещения и модернизации нефтегазохимической отрасли через систему специальных инвестиционных контрактов по импортозамещению. При этом просто ограничивать импорт нельзя, это приведет лишь к снижению качества. Чтобы увеличить спрос российской промышленности — отраслей автомобилестроения и приборостроения, электроники и электротехники, строительства и ЖКХ — на продукцию отечественной нефтехимии, нужна система разумных экономических стимулов.
Говорилось на круглом столе и о необходимости более эффективных вложений в прикладные научные изыскания и со стороны государства, и со стороны компаний. Сегодня разница во вложениях между США и Россией составляет даже не десятки, а сотни раз. Участники круглого стола подчеркивали, что собственных технологий российской нефтехимии категорически не хватает, а рассчитывать на импортные в условиях ужесточения конкуренции на рынке нефтехимической продукции вряд ли возможно.
По завершении обсуждения Павел Завальный попросил его участников дать максимально конкретные предложения в рекомендации по итогам мероприятия, чтобы представить в органы исполнительной власти предметный перечень необходимых нормативных решений.
Неимпортозаменимых нет
О необходимости импортозамещения в нефтехимической отрасли еще задолго до того, как это слово вошло в обиход, говорил нынешний председатель СО РАН, академик Валентин Пармон. На всех форумах, которые прошли в последние годы, он развенчивал миф о том, что собственных технологий в российской нефтехимии нет. Еще в 2011-м на одной из сессий международного форума «Большая химия» академик заявил, что «практически по всем направлениям нефтепереработки и нефтехимии существуют прошедшие промышленную апробацию отечественные катализаторы новейших поколений с параметрами, соответствующими современному международному уровню. Основные проблемы перехода химпрома на использование российских катализаторов заключаются в отсутствии четкой государственной политики в области обеспечения независимости России от импорта катализаторов, отсутствии компетентной и независимой организации по сертификации катализаторов и необходимости модернизации и расширения существующих катализаторных производств».
В 2002-м Валентин Николаевич и еще ряд российских ученых предлагали правительству снизить долю импортных катализаторов на 15-20 процентов, создать государственный резерв стратегических катализаторов по госзаказу, ввести заградительные пошлины на импортные катализаторы. Ничего из предлагаемых мер принято не было. Вообще, создается впечатление, что ученых начали слушать только после того, как Запад и РФ обменялись санкциями. Только в 2014-м Минпромторг РФ утвердил более 20 позиций продукции, по которым Россия должна быть импортонезависимой, в их числе и катализаторы. Государством было вложено в исследования катализаторов и каталитических технологий для производства бензина стандартов Евро-4 и Евро-5 около полумиллиарда рублей. За три года их применения было выпущено высококачественного топлива более чем на восемь миллиардов. К следующему году в России должны быть полностью завершены программы импортозамещения по промышленным катализаторам, после этого можно даже начинать их экспорт. Тем не менее импортозамещать у нас есть еще много чего.
Водородная экономика — это бомба
Если вернуться к круглому столу в Государственной Думе, то в нем участвовало порядка ста человек. В том числе известный пропагандист водородной экономики, д. т. н., бывший вице-президент «СИБУРа» Дмитрий Чугунов. По итогам круглого стола на своей странице в «ФБ» он написал: «Интересное обобщение. Масса проблем развития и вообще производства упираются в препятствия от машины государственного управления. Наблюдается полная рассинхронизированность машины управления. Сделал доклад с картинками, графиками и цифрами, как мировая водородная экономика будет менять картину российского экспорта и выдавливать Россию с углеводородных рынков мира. Шок. Всеобщий. Завальный не поверил, что у РФ почти не осталось времени на реструктуризацию. Он считает, что все будет по-старому еще лет 20. Но согласен, что санкции тормозят все и финансового выхода правительство не видит. Немного поспорили.
Как наваждение, гипноз. Прямо все начальники говорят, как сказал Путин. Кто Путину сказал, непонятно. Но и дух и буква неприятные. Решили собрать предложения для обобщения и передачи в верха. Мое мнение: резюме политически пригладят под общую дурь линии. Но свое предложение дам».
По стечению обстоятельств на следующий день, 14 ноября, в Высшей школе экономики обсуждали исследование «Последствия Парижского соглашения: Россия в новом энергетическом ландшафте». Выводы неутешительные.
По статистике ФТС, товары ТЭКа занимают в структуре экспорта РФ около 58 процентов. Он один из самых углеродоемких в мире. Исследователи убеждены: экспорт углеводородов будет падать, а с ним и российский ВВП. Сильнее всего глобальный климатический режим затронет угольный и отчасти газовый экспорт. Причем неутешительный прогноз не зависит от того, ратифицирует РФ Парижское соглашение или нет. «Несмотря на то что национальные цели недостаточно амбициозны, они обозначают мировой тренд на низкоуглеродное развитие. Для РФ как страны, зависящей от добычи и экспорта углеводородов, он означает потенциальное сокращение спроса»,— говорят авторы исследования. Отказ же от ратификации РФ Парижского соглашения, которое запланировано на 2019- 2020 годы, может еще и привести к ужесточению торговых ограничений, например, в виде «пограничного» углеродного налога.
Ученым все ясно, а вот для тех, кто разрабатывает энергетическую стратегию страны, ископаемое топливо — это эдакий «символ веры», главная ценность, которая, по их мнению, будет необходима всем и всегда. Даже Банк России, разрабатывая с учетом различных сценариев макроэкономического развития среднесрочную денежно-кредитную политику, во главу угла продолжает ставить цену на нефть как основной фактор развития российской экономики.
Ученые призывают правительство отказаться от действующей экономической модели и разработать новую, которая бы включала низкоуглеродное развитие, адаптацию к рискам для энергетического сектора и рискам технологического отставания. Но пока «развитие большинства видов зеленых технологий остается вне стратегии экономического развития РФ, а в энергетической стратегии РФ на период до 2035 года Парижское соглашение упоминается один раз», — констатируют исследователи.
Все ясно, кстати, не только ученым-экономистам, но и ученым-химикам. Валентин Пармон, являющийся лауреатом премии «Глобальная энергия», выступая на Международном форуме по энергоэффективности и энергосбережению ENES-2016, говорил: «Стратегические задачи человечества — это рациональное использование текущей сырьевой базы и постепенный переход на возобновляемые источники энергии. Конечно, углеводороды на текущий момент доминируют, но у нас есть неистощимый источник энергии, и это Солнце. Солнечная энергия поступает на Землю в количествах, многократно превышающих даже перспективные запросы человечества. Мы должны развивать технологии по переводу ее в химическое топливо, а также использовать биомассу растений. Я хотел бы обратить внимание, что добыча древесины в России сравнима с нефтедобычей, половину мы не используем и выбрасываем».
***
Да, и та же нефтехимия — это не только топливо. Еще Дмитрий Иванович Менделеев заметил, что «сжигать нефть — все равно что топить печку ассигнациями». Нефть — это «золотое» сырье. Это этилен, пропилен, бутилены, спирты, карбоновые кислоты, ацетон, метилэтилкетон, эфиры, бензол, фенолы, шины, технический углерод и т. д. Причем все это на мировом рынке стоит гораздо дороже, чем сырая нефть.
Академик Пармон любит повторять фразу, что государств, которые владеют методиками производства катализаторов, в частности, для нефтехимической промышленности, в мире меньше, чем умеющих делать атомную бомбу. «Технический уровень разработки и производства катализаторов в значительной мере определяет уровень материальных, энергетических и капитальных затрат, экологию производства, принципиальную новизну и конкурентоспособность технологий».
Поэтому нельзя не согласиться с председателем комитета Государственной Думы по энергетике Павлом Завальным. Имея такую мощную сырьевую базу, такую передовую науку, нам пора бы уже научиться на одном долларе углеводородного сырья зарабатывать 10 долларов, а не два, как сейчас.
Виктор ПОЛЕВАНОВ, «Новая Сибирь»
