Как ученый улучшил свои жилищные условия, и почему это могло вызвать вопросы правоохранительных органов.
АКАДЕМИК Александр Асеев начал раскрывать тему приватизации коттеджа на улице Мальцева, где он живет. 16 ноября «Континент Сибирь online» опубликовал интервью с бывшим председателем СО РАН на разные темы, и, по понятным причинам, тема с коттеджем тоже была затронута. Поводом стал арест имущества академика и его дочери Ольги, произведенный в качестве обеспечительной меры постановлением Советского районного суда.
Напомним, что 28 сентября региональное управление СКР возбудило на Асеева уголовное дело по факту мошенничества в особо крупных размерах (ч. 4 ст. 159 УК РФ). Экс-главу сибирской науки обвинили в том, что он, не имея законных оснований на служебное жилье, все же вселился в «академический коттедж» и «прописал» в нем дочку, проживающую много лет во Франции. Именно Ольга Асеева позже приватизировала дом, на строительство (под видом реконструкции) которого РАН потратило десятки миллионов рублей.
Символ успешности под арестом
В конце октября Советский районный суд в качестве обеспечительной меры арестовал коттедж и автомобиль Peugeot 407 (2009 года выпуска), который принадлежит академику. Корреспондент ksonline.ru просит его прокомментировать этот акт. И Александр Асеев отвечает:
— Дом строился как символ успешности Сибирского отделения. Основания для этого были и научные, и финансовые — о них я уже сказал. Новосибирск вообще известен всему миру благодаря Академгородку, а не наоборот. Дом сделан хорошо, добротно, отремонтирован. Да, там были вложены бюджетные средства, но все эти средства были компенсированы тем, что я сдал свою личную, дорогостоящую квартиру — четырехкомнатную на проспекте Коптюга, которая сейчас стоит порядка 30 млн рублей. Этот факт почему-то умалчивается и следственными, и компетентными органами. Вроде как если квартиру сдал — это твое личное дело.
— Квартира все равно стоит дешевле, чем коттедж.
— Оценивать нужно не рыночную стоимость коттеджа, потому что продавать его никто не собирается — если продадим, тогда и можно будет претензии предъявлять.
— Чтобы вы знали, сумма бюджетных расходов Сибирского отделения на реконструкцию и ремонт коттеджа составляет всего 13 млн рублей, еще 11 млн рублей — это внебюджетные доходы Сибирского отделения (доходы от аренды) и, по-моему, 14 млн рублей — из доходов «АЗС 1» (имеется в виду «АЖС-1», то есть «Академжилстрой-1». — Прим. автора), организации, которая получает прибыль от продажи недвижимости. Предъявлять мне 46 млн рублей (в такую сумму оценивается рыночная стоимость коттеджа) — это грубая натяжка, обман. Бюджетные расходы на коттедж стоимостью квартиры на Коптюга полностью покрыты, поэтому моя совесть абсолютно чиста.
На первый взгляд все выглядит убедительно, и академик достаточно четко аргументировал свою правоту. Но это только на первый взгляд, да и то не особо сведущего человека.
Вот что реально стоит за лукавыми цифрами, которыми оперирует ученый.
Сравнить несравненное
Начнем с главного аргумента Александра Леонидовича: мол, нельзя сравнивать рыночную стоимость коттеджа (46 млн рублей) со стоимостью его квартиры, которую он отдал Сибирскому отделению за свой нынешний дом. Аргумент: квартира в доме на проспекте Коптюга оценивается в 30 млн рублей, а бюджетные расходы на реконструкцию и ремонт коттеджа составили 13 млн.
Если отбросить эмоции по тому поводу, что для кого-то жемчуг мелкий, а для кого-то и 13 млн рублей не деньги, останется один нюанс.
Александр Асеев призывает взять за базу не рыночную стоимость коттеджа, а затраты на него из бюджета СО РАН, то есть Российской Федерации. Правда, почему-то свою квартиру он оценивает по обратной схеме — по НЫНЕШНЕЙ рыночной стоимости, а не по той цене, за которую он ее купил.
Так вот, «дорогостоящую квартиру» общей площадью в 154 кв. м в престижной части городка он приобрел примерно за 1,8 млн рублей. Для сравнения: автор живет в соседнем с Академгородком микрорайоне «Щ» в панельной «двушке» площадью в 43 кв. м — она стоит около 2,4 млн рублей. Никому ничего не кажется странным?
В результате сравнения несравненного получается, что 13 млн бюджетных рублей Александр Леонидович компенсировал 1,8 млн рублей из своего кармана. Это никак не 30 млн, которыми он оперирует в интервью. А при таких расчетах расходы на реконструкцию (строительство) остаются непокрытыми.
К слову, свою квартиру академик отдал в ведение СО РАН не с момента вселения в коттедж в 2014 году, а, скажем тактично, с некоторым опозданием. Это произошло после того, как в Академгородке люди начали возмущаться тем, что в 2015 году коттедж приватизировала жительница Франции Ольга Асеева, не имеющая никакого отношения к науке.
Внебюджетные как ничьи?
Не совсем понятно и стремление академика вывести за скобки основных расчетов затраты из внебюджетных доходов СО РАН. Это 11 млн рублей. Они действительно получены не из бюджета, а от аренды непрофильного имущества (зданий магазинов, ресторанов, складов и т. д.). То есть от эксплуатации государственной, а не частной собственности. Их можно было израсходовать на благие цели. Например, расселить бывших сотрудников Сибирского отделения, десятилетиями живущих в крохотных комнатушках в ведомственных общежитиях. Но нет, эти средства пошли на строительство жилья для главы сибирской науки.
Некоммерческое партнерство «Академжилстрой-1» (НП «АЖС-1») было создано как раз для этого — чтобы помочь ученым с жильем. Его учредили четыре бюджетные организации: Институт ядерной физики, Институт цитологии и генетики, Институт теоретической и прикладной механики и Институт катализа. НП «АЖС-1» выступило заказчиком строительства жилого комплекса из шести многоэтажных домов на пересечении улицы Терешковой и проспекта Коптюга. Средства, вырученные от продажи части квартир, НП «АЖС-1» должно было использовать на улучшение жилищных условий сотрудников СО РАН.
Формально «Академжилстрой-1» своих обязательств не нарушил: Александр Асеев действительно являлся сотрудником СО РАН, и он действительно улучшил свои жилищные условия — 600 кв. м общей площади коттеджа лучше, чем 140 кв. м в квартире. И, кстати, на строительство коттеджа семьи Асеевых из НП «АЖС-1» было выделено не 14, а 17 млн рублей.
И в заключение
Конечно, мы все хотим выглядеть лучше, чем мы есть на самом деле. Это понятное человеческое желание. Но жонглирование фактами и цифрами, пафос речи и чрезмерная патетика этому помогают не всегда. Иногда это приводит к тому, что окружающие начинают задумываться: а так ли все на самом деле?
Если такие вопросы возникают у людей, это еще полбеды. Если у правоохранительных органов, то развитие событий может складываться в совершенно другую картину. И в ней героям вчерашних дней приходится выглядеть далеко не так блестяще, как им хотелось бы.
Ерлан БАЙЖАНОВ, «Новая Сибирь»
