Директор МУП «Спецавтохозяйство» рассказал «Новой Сибири» о концессионных комплексах, мусоре и неплатежах за его перевозку.
В конкурсах на концессионные соглашения по строительству и эксплуатации комплексов по переработке отходов МУП «Спецавтохозяйство» не просто победило — оно взяло победу будто играючи, вложив в конверт условия, от предложений конкурента отличающиеся радикально. При начальном сроке строительства в 36 месяцев предприятие берет всего 24 (конкурент предложил 26), при максимальной доле захоронения в 39 процентов от ввезенных отходов он обещает 22 (у конкурента — 30), а минимальный гарантированный ежегодный объем загрузки роняет с 288 тысяч тонн до ноля. Ну и вишенка на торте: победитель конкурса заплатит региону 10 млн за каждый объект при том, что конкурент предлагал по 2 млн, а региональное Министерство ЖКХ и энергетики стартовый единоразовый взнос определяло в символическую тысячу рублей.
Новосибирцы с 2016 года в соглашении с предыдущим концессионером, отмененным в прошлом году, видели совсем другие цифры (гораздо более выгодные для инвестора), но так и не увидели главного — объектов или хотя бы начала их строительства. Поэтому к новому партнеру отношение пока скептическое. Сможет ли муниципальное предприятие, владеющее двумя действующими городскими полигонами — старыми, исчерпавшими свою емкость, — создать новые? Примерно с такого вопроса и начался разговор корреспондента «Новой Сибири» с директором МУП «Спецавтохозяйство» Андреем Зыковым.
— Хотел бы вас сразу поправить: полигон — это малая и совсем не основная часть будущих объектов. Основная — это все остальное: сортировочная линия, участок компостирования и производственные участки — RDF-топливо…
RDF — это refusederivedfuel, топливо из мусора. Его широко используют в цементных печах. Для его производства используются дерево, ветошь, пластик, не пригодные для товарной переработки. Из этого получается калорийное топливо.
— Эти производства заложены в концессионное соглашение, или они являются уже вашим творчеством?
— Один из критериев конкурса — процент захоронения отходов. Один из пунктов, обеспечивших нам победу, был как раз в предложении создания комплекса, который позволит минимальное количество отходов отправлять на захоронение. Относительно существующего объем захоронения уменьшится в пять раз. Это достигается за счет компостирования, вовлечения отходов во вторичную переработку.
Предполагаются на площадках и полигоны, но это принципиально новые объекты. Там будут применены все доступные на сегодняшний день технологии, позволяющие избежать возгорания и снизить уровень негативного воздействия на окружающую среду.
— Семь лет назад, когда о мусорной концессии только заговорили, «САХ» выглядело совсем не как сегодня. Теперь вы крупнейший перевозчик мусора, региональный оператор — да, временный, до конкурса, но все же. Плюс весь город наслышан, как вы боретесь с проблемами устаревших и заполненных почти под завязку полигонов. Неужели на предприятии так быстро произошли радикальные изменения, которые могут выдвинуть вас в создатели современной инфраструктуры по обращению с отходами?
— «Спецавтохозяйство» на самом деле всегда было самым компетентным на нашем рынке. Ему 95 лет, в разные периоды были и взлеты, и падения, но высокие компетенции у нас были всегда.
В определенный период, скажем так, основной задачей было сохранить то, что было, и, я считаю, руководителям это удалось. Сегодня у предприятия есть база, здания и главное — квалифицированные люди. Поменялся рынок, стало возможно перестроиться. «САХ» этим воспользовалось. Поэтому мы и выиграли.
Почему мы смогли нарастить объем перевозок? Купить машины — это не великая заслуга, это любой может сделать. Но у нас была сохранена вся ремонтная база, все оборудование, все здания. Многие предприятия это растеряли, распродали, а «САХ» сохранило. И при происшедших изменениях мы эти преимущества использовали. Когда мы можем ремонтировать свои машины сами, когда ставим их в собственные боксы, это позволяет работать с себестоимостью. Многие коммерческие предприятия вынуждены были тратить на это деньги, а у нас все было свое.
— Выходит, что при всей ее критике новая система оборота отходов дала транспортировщикам мусора новые возможности?
— Да, и главное — «САХ» оказалось готово ими воспользоваться. Ивсе изменения быстро произвело. То, что эти изменения не были видны со стороны, вовсе не значит, что их не было. В частности, предприятие уже давно занимается сортировкой отходов. Мне в том числе достались все проработки предыдущего директора. Мы хорошо понимаем, как сортируются отходы, что имеет ценность, что нет, почему горит мусор и как этого избежать. Мы объехали большое количество комплексных площадок по обработке мусора, сортировочных заводов, изучали иностранный опыт — в Европе, в Китае. Это и есть работа предприятия. Не только водители и грузчики, но и инженерный блок.
— Слышал про ваши линии сортировки. Понял только одно: они совсем не такие, какие несостоявшийся концессионер показывал на презентации в компьютерной графике. Но все же — какие они? Где работают?
— Один участок «САХ» с сортировочной линией прилегает непосредственно к Левобережному полигону, две мобильные линии расположены на Гусинобродском полигоне. Стационарная, конечно, мощнее, лучше и, скажем так, больше похожа на завод. Это простейший грохот, конвейеры, несколько постов, тепло, вентиляция. Оптических сепараторов, конечно, нет, но, в общем, это относительно комфортный способ сортировки. Мобильные — да, довольно простые, и объем у них поменьше. Но все же с определенным комфортом: линия проходит мимо, человек выбирает нужные фракции.
— Получается, все эти семь лет вы набирались опыта, а сейчас вступили в игру и намерены делать все так, как вы себе представляете?
— Да, мы действительно хотим построить современные, максимально высокотехнологичные комплексы по переработке отходов. Да, мы считаем, что мы наиболее компетентная организация отрасли в Новосибирской области. Мы так считаем и доказываем это своей работой каждый день. Мы действительно хотим построить систему обращения с отходами так, как мы ее видим, как это будет эффективно, как это будет комфортно жителям, чтобы избежать несанкционированных свалок и в целом привести ее в цивилизованное русло. Но ведь это и есть цели нашего предприятия. Именно для их достижения оно 95 лет назад и создавалось.
— Какими вы видите перспективы переработки?
— Если по сути, то мы должны производить востребованный конечный продукт. Перспективы обширные. В Новосибирске есть завод по производству синтепона, а для него нужно полиэфирное волокно, которое можно получать из пэт-бутылок. В городе работает один из крупнейших стеклозаводов — ему нужен стеклобой. Есть у нас и предприятие по переработке металлолома. Мы понимаем, что с этим сделать.
Вот у меня в кабинете стоят образцы того, во что превращаются пакеты с мусором горожан. Видите — тротуарная плитка, черепица, бордюры. Полимерпесчаные изделия. В них песок, красители, пакеты.
— Насколько для вас реально наладить такое производство, и какие сроки нужны?
— Мы начнем все это производить после того, как заработают заводы. Это никакое не ноу-хау. Производства полимерпесчаных изделий в Новосибирской области уже есть, они работают в своих небольших масштабах, но цена получается достаточно высокой из-за малых объемов. Будут объемы — будет и производство.
— Считается, что производственники в отношении к инновациям имеют довольно косные взгляды. К вам это относится?
— Не совсем понимаю, как может относиться. Не могу себе представить инноваций, которые мы не были бы готовы рассматривать. Мы рассматриваем даже то, что кажется сказочным. Просто мы смотрим с практичных позиций. Когда мне говорят: можно добывать свалочный газ, — я всегда задаю вопрос: а какая будет цена? Сорок рублей? Здорово. Сейчас мы платим четыре. Рады ли будут люди, если ради идеи использования свалочного газа им предложат на порядок больше платить за энергию? Не могу себе представить, что кто-то будет рад.
То же самое и с плиткой. По 500-600 рублей за квадратный метр ее можно будет использовать, и это будет хорошей идеей. А если по 1200 — идея становится уже хуже, а спроса и вовсе может не быть.
Мы не можем отключить экономику из-за того, что нам что-то нравится или не нравится. В этой части мы можем спорить с учеными. Но вообще-то мы, скорее, всегда попытаемся понять, как можно реализовать идею, да плюс еще снизить себестоимость готового продукта. Мы же именно этим занимаемся в перевозках. В Новосибирской области один из самых низких тарифов по обращению с отходами. И что бы кто ни говорил — не самая плохая ситуация с их вывозом. Вот в Москве с мусором все отлично, но во сколько раз у них выше тариф? В среднем, я думаю, в 3,5-4 раза. Даже вот в Пермском крае 115 рублей против наших 79.
— Вот, кстати, о тарифе: сегодня, как регоператор, считаете его достаточным?
— Тут всегда надо уточнять: смотря чего мы хотим. Если развития, улучшения, качественно иного уровня — на это нужны деньги. Если чтобы с наших машин ничего не капало, то парк надо обновлять раз в пять лет, а на это нужны деньги.
Мой ответ: надо соблюдать разумный баланс. Никто не спорит, например, что мусоровозы Mercedes и Scania лучше отечественных. Но стоит ли их у нас использовать? Я считаю, что нет. Наши «КамАЗы» тоже стали хороши. Зачем переплачивать в три раза за импортную технику? Нет необходимости.
— Но некоторые используют.
— А у нас она тоже есть, нам тоже рассказывали, то это лучше. Что цена у нее выше в два-три раза? Да. Что это влияет на себестоимость? Да. Но наша техника не сильно уступает, чтобы имело смысл столько переплачивать.
— МУП «САХ» — один из крупнейших кредиторов предыдущего регоператора. Вы были тем транспортировщиком отходов, который вместе со всеми страдал от неплатежей «Экологии-Новосибирск». Как сейчас?
— Нет, мы все-таки стараемся за работу платить вовремя. Даже так: мы выдерживаем все взятые на себя обязательства. Это не просто. В переходный периоднельзя в один момент взять и наладить сбор денег. Но особенно с мелкими перевозчиками, которые у нас на подряде работают, мы рассчитываемся месяц в месяц. Мы считаем, что если работа выполнена — она должна быть оплачена. Да, с более крупными подрядчиками у нас есть определенная отсрочка, но это компании, которые могут себе ее позволить.
— По крайней мере, они не протестуют против сложившегося порядка. А в 2019 году острые публичные заявления перевозчиков начались уже весной. Наш вопрос в том, изменилось ли что-то в самой системе? Или она налаживалась, налаживалась и наконец наладилась?
— Что тут могло измениться? Что собрали — тем и рассчитываемся, но никто не отменял кредитные инструменты. Да, сегодня мы вышли на плановую собираемость, но у нас ушло на это четыре месяца, поэтому кассовые разрывы, безусловно, возникли. Сейчас работают наши соответствующие службы, настроена претензионная работа — мы умеем это делать и уже видим отдачу. Но кассовый разрыв-то надо покрывать. Да, мы не собрали платежи в феврале, но перевозчики-то при чем? У нас нет таких, кому бы мы не заплатили за февраль. Заплатили всем, и я не вижу тут никакого героизма.
Понимаете, мы ведь муниципальное предприятие, подразделение города. А сейчас, выполняя функцию регионального оператора, — еще и подразделение области. И мы не можем себя вести непорядочно.
— Как изменится тариф на вывоз мусора из-за того, что будут строиться концессионные комплексы? И после того, как они заработают? Будет ли житель города оплачивать создание комплексов?
— После того как затраты будут понесены, в стоимость услуги будет включаться амортизация комплексов. Так определяются регулируемые тарифы для субъектов монополии — по затратам.
— Как будут отслеживаться графики строительства?
— Они прописаны и будут отслеживаться Министерством ЖКХ. Я скажу больше: уложиться в сроки — это жизненная необходимость, и мы сделаем все, чтобы закончить как можно скорее. Время несколько упущено, надо догонять. Город растет, область развивается, нам нужны современные комплексы. Установленные сроки реальны, абсолютно.
Сейчас идет инжиниринг — мы выбираем максимально удобную компоновку, в том числе и оборудования, в том числе и с учетом международных санкций.
— У предыдущего концессионера одна из самых зримых несостыковок была связана с протестами населения. Существует ли риск, что они опять затормозят работу?
— Будем стараться объяснить. Основные претензии, которые я слышу, в том, что новые объекты станут всего лишь копией существующих. Надеюсь, нам удастся донести, что это другие объекты абсолютно. Никто не увидит этих гор мусора — их там не будет. И сопутствующих неприятностей не будет. Думаю, нам это удастся.
Но прежде всего надо понять следующие вещи. Первое: нравится, не нравится — все равно полигоны необходимы. При любой форме переработки отходов остаются хвосты, в нашем случае наиболее целесообразно их закапывать. Второе: при правильном обращении вред, который наносит природе обращение с отходами, минимизируется и локализуется. Это объективно. Все наши работники проходят регулярные медосмотры — и они здоровы. Это люди, которые находятся на полигонах по 12 часов.
Конечно, полигон — это место захоронения хвостов, поэтому там, например, не должно быть жилья. Так там его и нет. А то, что рядом полигонами появилось жилье, — так это ведь не полигон к городу пришел, это город пришел к полигону. Поэтому и требуется вынести полигон подальше. Нынешнее законодательство устанавливает санитарно-защитные зоны — государство тоже исправляет свои ошибки. Можно вынести объект совсем далеко от города, но тогда будет больше транспортное плечо и встанет вопрос: готовы ли мы оплачивать эту удаленность? Я уверен: на словах все готовы, по факту — никто.
Воту меня из окна квартиры видна контейнерная площадка, а у моих соседей нет. Ну, так бывает. Поскольку у нас хорошо все вывозится и убирается, я не против.
— Ваши аргументы понятны, но все же: остались ли риски отмены проектов из-за протестов?
— В рамках соглашения в соответствии с законодательством нам предоставлены земельные участки, если МУП «САХ» не сможет ими воспользоваться, оно будет свои права защищать. Но и, конечно, будет объяснять людям, что эти права у нас тоже есть. Наконец, проект обязательно пройдет экологическую экспертизу. Зачем она тогда нужна, если по чьему-то желанию ее результаты могут быть помножены на ноль?
Виктор ПОЛЕВАНОВ, «Новая Сибирь»
Фото предоставлено МУП «Спецавтохозяйство»
Ранее в «Новой Сибири»:
Андрей Травников: мусорная концессия с «Экологией-Новосибирск» расторгнута
Депутаты заксобрания признали мусорную концессию «негативной практикой»
Отставка регоператора: Нарушена схема движения мусора и денег
