Прима-балерина Санкт-Петербургского академического театра балета Бориса Эйфмана Мария Абашова — яркая звезда современной балетной сцены и невероятно многогранная личность. Она не только заслуженная артистка России, лауреат международных конкурсов и премий, но и мама троих детей, и успешный блогер с многотысячной армией подписчиков. В труппе Бориса Эйфмана балерина с 2002 года, в репертуаре артистки театра множество ярких ролей, принесших ей признание специалистов и любовь публики.
Грушенька в спектакле «По ту сторону греха» и Анна Каренина в одноименном балете в исполнении артистки потрясли новосибирских зрителей во время гастролей театра Бориса Эйфмана в 2021 году. Невозможно было остаться равнодушным к ее абсолютному погружению в образ, к подлинной страсти и предельному эмоциональному накалу актерской работы, нельзя было не восхититься редкой красотой линий и виртуозным мастерством балерины. В предстоящих гастрольных спектаклях зрители вновь увидят Марию в партии Грушеньки, а также смогут оценить новую работу артистки — Ирину Аркадину в балете «Чайка. Балетная история».
— Вы ведь уже второй раз будете танцевать балеты Бориса Эйфмана в Новосибирске?
— Да, впервые я выступала в Новосибирске два года назад, танцевала в спектаклях «По ту сторону греха» и «Анна Каренина».
— У Бориса Эйфмана свой уникальный стиль, основанный на академической школе, но порой то, что он предлагает артистам своей труппы, далеко от строгого академизма. У вас в детстве были проблемы с позвоночником, и вы стали заниматься гимнастикой. Скажите, вам сложно даются все эти танцевальные изломы?
— Я работаю в труппе Бориса Эйфмана уже двадцать лет и по-прежнему много танцую. Когда я приходила в театр, мне говорили, что у Эйфмана год идет за два, что многие физически не выдерживают. Но сейчас, когда ты знаешь многих артистов из других театров, то понимаешь: все ломаются одинаково. В основном это зависит не от хореографии, а от состояния здоровья танцовщика и от его отношения к своему телу — то есть от того, насколько правильно он работает. Не могу сказать, что пластическая стилистика как-то особенно влияет на травмы. Мне кажется, человеческое тело не ограничено теми возможностями, на которые ориентируются классические балетные академии.
— Чувствуете ли вы гордость от того, что работаете у Эйфмана?
— Безусловно. Я чувствую, что это мой театр, что я подхожу для нашей труппы. Конечно, я горда представлять коллектив Эйфмана в России и в мире. Борис Яковлевич сумел задать такой высочайший уровень, что и зрители, и другие артисты балета смотрят и восхищаются. Это дорогого стоит. Я понимаю, что сделала правильный выбор и участвую в выполнении большой и серьезной творческой миссии.
— Вы много ездите, в том числе и по другим странам. Скажите, понимают ли зрители, живущие в другой культурной среде, то, что вы показываете?
— Поскольку наш театр в первую очередь представляет психологическое балетное искусство, Борис Яковлевич очень строго относится к отбору артистов. То есть ему важно, чтобы исполнитель обладал драматическим талантом и мог донести как эмоциональный, так и философский посыл. Поэтому абсолютно неважно, на каком языке говорят зрители, читали ли они книги, по которым поставлены наши балеты, видели ли они какие-либо интерпретации этих произведений раньше. Люди всегда понимают не только событийную канву спектаклей Эйфмана, но и заложенные в нихо идеи.
— То есть, прием везде восторженный?
— Да, везде. Самый строгий прием в Петербурге, потому что у нас очень искушенная публика. Даже в Москве труппу принимают иначе...
— Я понимаю зрителей: стоит один раз увидеть ваш коллектив — и ты сразу становишься его поклонником. Поклонники появились у вас и в Новосибирске. Вы можете рассказать о балете «Чайка. Балетная история», о вашей партии в нем?
— Первую версию «Чайки» Борис Яковлевич поставил в 2007 году, я танцевала там Заречную. Сейчас мы привозим новый балет по чеховской пьесе с абсолютно оригинальной хореографией и драматургией. В этом спектакле я танцую Аркадину. С одной стороны, это грустно, потому что больше партий в постановке для меня не осталось. Куда двигаться дальше?.. Но с другой стороны, танцуя в «Чайке», я чувствую особую гордость и ответственность. Действие спектакля происходит в балетном театре, моя героиня — прима, которая любой ценой должна отстоять свое право на творческое лидерство. Партия Аркадиной — очень важная для меня и одна из наиболее любимых. Борис Яковлевич раскрыл образ героини с разных сторон, в этой партии много психологически глубоких монологов.
— В программе гастролей есть еще один балет, который в Новосибирске не видели — «Евгений Онегин». Он чем-то выделяется среди других работ Бориса Эйфмана?
— Борис Яковлевич сочинял его в 2009 году. Изначально существовала задумка перенести действие «Онегина» в период начала девяностых годов. Поначалу в спектакле зримо присутствовали многие приметы того времени — вроде цепей или малиновых пиджаков… Эйфман уже поставил половину балета, когда было решено убрать чересчур буквальные указания на время действия. Сейчас спектакль сформировался, мы его уже оттанцевали. Это не классическое прочтение «Евгения Онегина», а попытка, как говорит сам Эйфман, «открыть неизвестное» в хрестоматийном тексте Пушкина.
— У вас трое детей, вы в прекрасной форме. Как вам удается совмещать материнство и такую сложнейшую работу?
— Вы знаете, наверное, как раз эти перерывы, когда я уходила в декрет, дали мне силы продолжать танцевать. Еще с детства, когда я начинала заниматься художественной гимнастикой, мне была присуща безумная воля к победе. Я всегда воспринимала возвращение как вызов. Во-первых — смогу ли я что-то доказать самой себе? Во-вторых — смогу ли я доказать это Борису Яковлевичу?.. Когда балерина, на которую он возлагает определенные надежды, бросает театр, возникает очень трудная ситуация. И я искренне благодарна за то, что он всегда поступал одинаково: я возвращалась, и мне предоставлялась возможность подтвердить свое право на роли, — ведь все мои партии танцевали другие балерины. И каждый раз я должна была доказать, что достойна быть примой.
— Кого-то из своих детей вы планируете отдавать в балет?
— Мальчиков — нет, они занимаются теннисом, футболом, баскетболом. А девочку Александру, если она захочет, конечно, отдам в хореографическую школу. При условии, что будут данные. Сейчас ей четыре года, я не хочу ее лишать детства. И потом, наша профессия очень сложная: зрители видят артистов только на сцене, им понятна лишь внешняя, парадная часть, создающая ощущение воздушной красоты. Собственно говоря, это правильное ощущение, но в то же время балет — каторга, безумно тяжелый труд. И очень сложно удержаться — психологически прежде всего. Я пришла в балет в восемь лет — после художественной гимнастики и не по своей воле, — потому что врачи рекомендовали. И у меня до сих пор не закончилась энергия. Все мои одноклассники, с которыми я училась в академии в Австрии, уже покинули сцену. Они говорят: «Откуда у тебя силы? Неужели у тебя ничего не болит?» Я говорю: «Нет. Когда я выхожу на сцену, у меня вообще ничего не болит».
— Есть ли у вас какие-то пожелания новосибирским зрителям?
— Я очень жду встречи со зрителями Новосибирска. Благодаря социальным сетям я знаю, что они нас тоже с нетерпением ждут. Многие специально приедут на наши спектакли из других городов. Я рада, что опять станцую на прекрасной сцене НОВАТа, о которой у меня сохранились самые яркие воспоминания.
Павел НАСТИН, специально для «Новой Сибири»
Ранее в «Новой Сибири»:
Борис Эйфман в пространстве русского психологического балетного театра
Деревянный мальчишка открывает дверь к сокровищам музыкального театра
