Нынешняя осень закинула в музыкальную жизнь Новосибирска, с преобладающей в ней классической ясностью и романтическим порывом, целые охапки непонятных, зачастую дисгармоничных, будоражащих, отталкивающих и волнующих пассажей и созвучий. Современная музыка в самых разных ее проявлениях — от жесткого авангарда до музыки кино захватила концертные залы, уютно устроилась в фестивальных проектах и юбилейных программах. Фестиваль музыки Эдуарда Артемьева пригласил на встречу с любимым композитором на два его концерта, где кроме музыки кино прошла и новосибирская премьера в недавнее время написанного грандиозного Реквиема. В рамках филармонического Белого фестиваля Ансамбль «Солисты Москвы» под руководством Юрия Башмета представил посвященные коллективу произведения композиторов последней трети ХХ и ХХI столетий. В тот же день в Камерном зале филармонии День музыки Сибири был отмечен юбилейным концертом новосибирского композитора Юрия Ащепкова, участниками которого стали многие известные музыканты и коллективы города…
Фестиваль перевалил за «экватор»
И все это на фоне долгоиграющего фестиваля «Сибирские сезоны», специализирующегося именно на новой музыке и взявшего девизом дягилевский лозунг «Удиви меня». Да, встреча с неизвестной, незнакомой музыкой вполне может и удивить, и озадачить, и обрадовать, а то и вызвать бурю эмоций, подвигнуть к размышлению и анализу.
Музыкальный фестиваль «Сибирские сезоны — 2022» перевалил за «экватор»: он открылся 28 октября, воззвав к «Архитектонике духа», именно так назывался концерт, где музыка классика ХХ века Арво Пярта соседствовала с сочинениями выпускника Новосибирской консерватории Александра Новикова, которого числят и дальневосточным композитором, и композитором всей Сибири. Завершится фестиваль в начале декабря грандиозным полотном Родиона Щедрина — русской литургией для хора a cappella, солистов и свирели по Николаю Лескову.
Необычная, протянувшаяся из октября в декабрь конструкция фестиваля по словам его художественного руководителя — дирижера хора Елены Рудзей — держится именно на этих двух мощных опорах-столпах.
— Часто фестиваль современной музыки превращается в такой показ мод, где много шума, скандала, какой-то провокации, так скажем, — современное искусство этим отличается, — объясняет Елены Рудзей. — Не могу сказать, что именно современное искусство нашего времени таково. Это просто любое современное искусство воспринимается как нечто малопонятное, как некий вызов. Должно пройти время, чтобы это откристаллизовалось, отлежалось, и это уже работа будущих веков — смотреть на нас сверху и говорить: да, вот это — в веках, а вот это просеялось и ушло. Но находясь здесь, в Сибири, понимая наших людей, сибиряков, у которых свой менталитет, как мне кажется, очень коренной, патриархальный. Считаю, что основные ценности человечества как раз здесь укоренены очень, мы за них держимся, их сохраняем. Поэтому особенно в настоящее время, очень сложное, мы пришли к выводу, что важно отобрать произведения для фестиваля, которые будут нести этот месседж о ценностях нравственных человеческих.
Это ни в коем случае не провокация, не «шум вместо музыки», не скандал. И таких произведений в ХХ и ХХI столетиях написано огромное количество. И поэтому программа открытия, названная «Архитектоника духа», была построена таким образом, что, начиная с произведения Арво Пярта «Tabula Rasa» — что в переводе на русский язык обозначает «С чистого листа», — это как рождение души человеческой. Пишет каждый, приходя в этот мир, пишет свою историю с чистого листа. Но это и достаточно трагедийное произведение: в первой части это столкновение с социумом, миром, и не всегда оно позитивно. А вторая часть — это типичный минимализм пяртовский, это тишина — Silentium, где можно очень большую программу себе нарисовать. Кто-то — как смерть героя, кто-то как тишину и передышку, кто-то может говорить о духовном акте, как человек идет к самому себе в течение жизни. И дальше тему продолжили «Три песнопения из Екклесиаста» Александра Новикова: «Что для тебя, человек, важно в твои немногие дни, что ты тут находишься»? А далее — его же Месса для хора и симфонического оркестра, очень театральная, очень яркая, где встречаются и Бог и Дьявол, действительно, битва за душу человеческую...
Конечно, для воплощения требовалось огромное количество людей. Исполнительский состав просто колоссальный. Два оркестра привлечены на программу открытия, два хора, которые раскрывают национальный культурный код, который, на мой взгляд, хранится в хоровой музыке России, это самый старый наш профессиональный жанр, поскольку главному хоровому коллективу России больше 500 лет. Я говорю о питерской Певческой капелле, созданной Иоанном Третьим, она существует до нынешних пор. Нет ни одного подобного западного коллектива в тысячелетней истории этого жанра. Считаю, что и благодаря этому мы сможем устоять в нынешнее время.
«Архитектоника духа» это начало, а окончание — 6 декабря — «Запечатленный ангел» Родиона Щедрина. Для меня вот эти два столпа, которые мы поставили в начале и в конце фестиваля. Говорят сейчас об отсутствии большой фигуры в мире музыки... Соглашусь, что, возможно, нет такой, которая бы потянула за собой весь мир. Но есть фигуры, которые очень ярко тянут российскую историю. И, конечно, веха — 90-летие Щедрина, который еще будет обращаться на концерте к нашей публике, будет следить за трансляцией. Его сочинение мы, хор студентов Новосибирской консерватории, исполняем совместно с Камерным хором Московской консерватории, такая коллаборация двух сил, потому что исполнить это произведение в одиночку очень сложно, это русская литургия, написанная в 1988 году, посвященная 1000-летию крещения Руси. Это фантастическое произведение, грандиозное, невероятное, сильнейшее, мощнейшее. Там будет речь и об Иуде, и о покаянии, и о предательстве... И душе человеческой. Кроме того, оно невероятно красивое. Так что ждем всех.
Между двумя колоссами
Стоит заметить, что это исполнение «Запечатленного ангела» войдет в программу Всероссийского музыкального фестиваля, который проходит в 12 крупных музыкальных центрах страны, и назван по произведению мастера. Исполнение литургии также запланировано в Успенском соборе города Алексин, где в свое время настоятелем был дед Родиона Щедрина.
Какую же музыку посчитал уместным разместить фестиваль между этими двумя колоссами? Конечно, камерную, конечно, ту, что зовется авангардом, ту, что еще не исполнялась в Новосибирске и, конечно, новейшую. Несколько премьер новой музыки, созданной в наши дни, даже в этом году, как, например, композиция Светланы Лавровой из Санкт-Петербурга были сыграны в Малом зале консерватории. Здесь же состоялось самое первое исполнение — мировая премьера произведения новосибирского композитора Андрея Молчанова, автора симфонии, оперы, инструментальных концертов, мюзикла «Кентервильское привидение», успешно шедшего на сцене театра оперы и балета, а также песен и многих других сочинений. Трехчастная композиция «Перепады» для кларнета, фортепиано и ударных, может иметь множество толкований, от температурных до настроенческих и жизненных. А чуткий слушатель оценит контраст-перепад академической и джазовой музыки, с элементами импровизации…
Русский, французский, немецкий, американский музыкальный авангард, его классика и современность (Эдисон Денисов и Пьер Булез, Янис Ксенакис и Джордж Крам, Георг Фридрих Хаас, Александр Вустин и Владимир Тарнопольский) были преподнесены слушателям московскими музыкантами. Хотя не только. Исполнение пьесы Андрея Молчанова стало уже совместным проектом хозяев и гостей: понадобился еще один перкуссионист, и он, конечно, был найден среди новосибирцев, а также и музыкальный инструмент — роскошная консерваторская маримба.
Два «удивительных» концерта наших гостей продемонстрировали и вид «С высоты птичьего полета», «Структуру чувства» и «Отстраненные взгляды в окно», «Косы» в каком-то символическом значении, слуховые фокусы типа «Три из одного» — диалог с нидерландским композитором эпохи Возрождения Жоскеном Депре, и «Сцены действительной жизни» на грани стёба… Все это безупречно, не без артистического блеска и шарма исполнил ансамбль солистов «Студии новой музыки» с почти 30-летней историей — под руководством заслуженного артиста России Игоря Дронова.
Если удастся отладить начатое сотрудничество московской «Студии» с «Сибирским центром современной музыки», нас ждут невероятные открытия и захватывающие впечатления. В отличие от музыкантов ансамбля дирижер Игорь Дронов не первый раз в Новосибирске. Приезжал с Большим театром, где много лет работал, для исполнения балета Леонида Десятникова «Русские сезоны». Ну а от «Русских сезонов» до «Сибирских», что называется, рукой подать.
***
— В вашем городе есть огромный потенциал, — говорит Игорь Дронов. — Есть Академ-городок, были Арнольд Кац, Борис Певзнер. Я вижу здесь заинтересованность. Два дня шли мастер-классы наших музыкантов, все ходят на них, огромными группами, всем интересно. Подумаем, что еще мы могли бы сделать здесь, с вашими силами. Вместе мы много чего сможем.
— Можно надеяться, что и с музыкой Булеза новосибирцы продолжат знакомство?
— Вполне. Булез был, кстати, одним из моих учителей. И это было самое сильное впечатление моих консерваторских занятий.
— В вашей деятельности новая музыка соседствует и связана с классикой. Как вы считаете, все же современная музыка — это больше фестивальная история или ее можно играть постоянно, хоть каждый день?
— Скажу так. Пример из моей практики. Не берем наше время, что сейчас... Но вот едешь в западную Европу концерт играть, — допустим, Бетховен, Гайдн и обязательно там должен быть композитор немецкий современный. Потому что для них все персоны равновелики. Как у Бетховена, Моцарта, допустим, и у того же Шольца — такой же шанс быть исполняемым. Живые должны быть исполняемы. У нас так исторически сложилось, что будешь великим только после смерти, хотя бывают исключения, да. Вот это надо поправить. И у нас такая работа, мы на это заточены, специально этим занимаемся: пропагандой современной музыки, ее объяснением. И это очень важный момент. Считаю, что все концерты с таким материалом должны иметь предисловие, ведь сначала нужно понять, что слушать. Есть целые образовательные программы. Когда мы устраиваем фестивали, поскольку авторы живы в основном — они пишут аннотации, где объясняют, что хотели сделать. И это уже ключ. У них свой язык, который надо объяснять.
Я всем вот такой пример привожу для тех, кто считает, что современная музыка это какая-то какофония… Вот встречаете вы на улице китайца, а как с ним общаться, не зная ни слова по-китайски? Но если выучите от десяти до ста слов, уже можно будет понимать друг друга. И здесь то же тоже самое: у современного искусства тоже есть язык, надо его изучать.
— У вас есть возможность все узнать у самого композитора при личном общении.
— Мне повезло, что с большинством авторов, которых я исполняю, я знаком лично. И да, есть возможность обсудить какие-то детали и понять: что, зачем и почему. Это касается не только российских, но и зарубежных авторов. Среди сочинений, которые я исполнил, есть те, что посвящены «Студии новой музыки», кое-что мне даже что-то посвятил. Да, очень интересно, когда у первоисточника выясняешь, что есть что. Хотя и не так бывает. Работаем с композитором, и он говорит: а вы правильно исполняете, я именно вот так и хотел, но не смог это выразить... Может иронично звучит, но такие случаи бывали. Потому что это сотворчество. Продукт новый, и никто не знает — как сделать лучше, музыка все же живет в интерпретации. Поэтому процесс правильный — с живым композитором.
— А бывает, что вы отказываете автору в исполнении, не беретесь играть? Или это исключительный случай?
— У нас есть определенные параметры стилевые. Мы не играем музыку полуэстрадную, не играем музыку, которая, скажем так, была в 1970-е годы в СССР, так называемую массовую классическую. Стараемся играть музыку серьезного содержания. А так получилось, что наши авторы — большинство, но не все — стилистически и по способу игры имеют отношение к авангарду. Нет, мы пытаемся играть все подряд: Моцарт, Бетховен, Чайковский — все они тоже когда-то жили, и вокруг них существовали разного рода композиторы, которых было довольно много. Очевидно, они тогда тоже исполнялись, но какая-то фильтрация временная произошла, и те, кого я назвал, по-прежнему существуют, а все остальные — они вроде как есть, но в то же время их нет. В нашей деятельности мы же тоже не можем быть судьями, мы максимально пытаемся понять, войти в сочинение и каким-то образом максимально адекватно его реализовать. Это наша задача. Наверное, что-то останется. Никто не знает. Но мы живем здесь и сейчас, — может, пройдет сколько-то лет, хотя бы пять, а еще лучше — пятьдесят… Может, мы не понимаем величие каких-то сочинений сейчас, а в будущем это раскроется, тогда и поймем.
— Круг ваших авторов — насколько он широк, с кем вы работаете и кто может еще в него войти?
— Думаю, что их довольно много. Есть очерченный круг авторов, с которыми мы работаем. Есть те, кому 30, 40. Есть 25-летние. Это большая разница, все страшно разнятся, разные поколения сразу видно. У нас специальная есть программа для молодежи — они совсем зеленые, но может быть и гении, это ведь неизвестно никому, — вот мы с ними работаем. У нас был такой проект, назывался «Молодежная композиторская лаборатория». Интересно за ними наблюдать. Очень трепетно.
***
Организаторы фестиваля уже обсуждают со своими партерами новые проекты, которые, возможно, войдут в программу «Сезонов 2023». Как говорит главный дирижер и исполнительный директор фестиваля Сергей Шебалин, «Сибирские сезоны» традиционно опираются на Сибирский федеральный округ, используя традиционнцю кооперацию с коллективами Москвы и Санкт-Петербурга. В этом году даже удалось включить в программу скрипача из Германии. В составлении программы «Сибирских сезонов 2022» участвовала Московская консерватория и представители сибирского региона — Губернаторский камерный хор филармонии Кузбасса.
— Программа нашего фестиваля отличается от программ московских или европейских фестивалей, — поясняет Сергей Шебалин. — Мы очень критично подходим к выбору произведений, смотрим, с чем уйдет наш слушатель, с каким сердцем, с какими мыслями. В этом отношении современная музыка — да, она актуальна, она тоже несет вечные идеи, которые объединяют.
Марина ЛОГИНОВА, специально для «Новой Сибири»
Фото Анны ПОЛОНОВОЙ
Ранее в «Новой Сибири»:
