Обвинение, выдвинутое Владимиру Кехману, не вызвало злорадства в регионе, где его когда-то считали чуть ли не дартом вейдером.
Художественного руководителя Михайловского театра, генерального директора МХАТ имени Горького и просто влиятельного человека в новосибирском НОВАТе Владимира Кехмана на неделе вызвали в Следственный комитет России для дачи показаний, а отпустили уже только под подписку о невыезде. Теперь уже известно: ему предъявлено обвинение в особо крупной растрате при реконструкции старой сцены художественного театра.
С этим же делом были связаны и обыски во МХАТе. Как выясняется, в обвинении речь идет про серию контрактов на 1,5 млрд рублей, заключенных с 2022 по 2024 год, два главных из которых выиграла компания «РСК-Ренессанс» — та самая, которая в 2019 году проводила ремонтно-реставрационные работы чердачно-кровельной системы новосибирского оперного.
Но фигурант нынешнего дела о растрате новосибирцам был хорошо знаком еще и до тех лет. В 2014-м они его не любили за то, что он убрал из репертуара скандального «Тангейзера». Потом за то, что он, будучи коммерсантом и «банановым королем», руководил главным театром города. Далее — за «попугайные» фойе НОВАТа после реконструкции, законность которой еще пришлось отстаивать в суде. И за вирусные видосики с его исполнением роли принца Лимона в балете «Чиполлино». Но в какой-то момент его амплуа злого гения и дарта-вейдера постепенно сменилось на статус «Да, сукин сын, но это наш сукин сын».
Десять лет назад аресту Владимира Абрамовича, пусть и домашнему, в Новосибирске обрадовались бы многие, но сегодня, когда от ночных звонков вздрагивает каждый, кто связан с государством бизнесом или служебными инструкциями, было бы не до злорадства, даже если бы Кехман так в столице Сибири и не освоился. Знакомая многим часть 4 статьи 160 УК РФ предусматривает лишение свободы на срок до 10 лет — как раз примерно столько, сколько выдающемуся арт-менеджеру потребовалось для прописки в сибирском культурном сообществе, стране — чтобы измениться до неузнаваемости, а его игриво-философской фразе из одного интервью: «Если будет на это Божья воля, я пойду сидеть» — чтобы стать мрачным пророчеством.
В части отношения к важным персонам сравнения наших времен с 1937 годом уже не гипербола. В новосибирском СИЗО сидят начальник городского имущественного департамента и региональный министр, а еще одного министра недавно оттуда отпустили в связи с вынесением приговора. Недавно туда поместили и начальника управления судебного департамента и его заместителя, а из госжилинспекции решили забрать только зама руководителя. В общем, обыденность какая-то.
Готов ли к чему-то подобному арт-менеджер, фактически управляющий тремя федеральными театрами и их бюджетами, а также невероятными проектами, предполагающими огромные финансовые возможности?
— Он считал, что руководить театром несложно, что деньги предопределяют все, — говорил как-то о Кехмане режиссер Александр Сокуров.
Да, так все и есть, а еще важно, что конь и трепетная лань, то есть коммерция и творчество, запряженные им в одну телегу, работают. Кому-то покажется, что не изящно, а те, кто видели его прозорливое исполнение роли Ивана Грозного в опере «Опричник», между прочим, аплодировали.
«В принципе, для меня не существует практических ограничений, если это помогает театру получить какие-то серьезные деньги, и если это сделано талантливо», — говорит однажды ныне подследственный Владимир Абрамович. И если бы не наступившие «иные времена», чем были бы для него полтора миллиарда рублей из нынешнего обвинения, если его уже обвиняли в хищении восемнадцати при банкротстве его компании JFC?
Отгадывать ответы на эти вопросы не стоит, тем более что Новосибирский государственный академический театр оперы и балета как раз анонсировал запланированную на октябрь премьеру оперы «Богема» в постановке нашего героя. Говорят, это просто мелодрама, без всяких там глубоких аналогий. Про молодость, любовь и красивых обитателей Латинского квартала Парижа.
Дмитрий ПИСАРЕВ, «Новая Сибирь»
Ранее в «Новой Сибири»:
