Она и актриса, и режиссер. И студентка, и педагог. Юная, миниатюрная, а воля к творчеству как у матерых мэтров искусства
Роскошный сентябрь, милостью своей продливший новосибирцам лето, очень подходит для прогулок. Сидеть в четырех стенах, когда погода так хороша, нелепо. Потому мы с Анной Протоковило — актрисой и режиссером «Первого театра» — назначили встречу вблизи от не сданного в эксплуатацию помещения театра-студии — в парке «Березовая роща». Я немножко опоздала и не сразу ее признала: сидит на лавочке подросток в джинсах и черной толстовке с капюшоном. Не смартфон юзает, а сосредоточенно читает толстую книгу. Книга и стала отличительной приметой, опознавательным знаком.
Полдень понедельника, а парк уж полон пустых бутылок из-под пива. Полон праздно шатающихся. «Как по-разному люди живут, — кивнула я на тару и на людей. — Кто-то с утра выпил и свободен, а нам — работать и работать, делом заниматься». Пообещала, что солнечным полднем мы будем говорить только об интересном, светлом, добром и перспективном. Тем более что моя собеседница — девушка, живущая не сегодняшним, а завтрашним днем, который по определению заманчив.
— Анечка, прошло всего четыре года с тех пор, как вы окончили НГТИ, а уже столько всего успели!
— Прошло уже четыре года? — переспросив, искренне удивилась она. — Я не сильна в математике, ничего не подсчитываю.
— Может, потому что ничто резко не поменялось? Вы учились на курсе Павла Южакова и, получив диплом, плавно перешли работать в театр, который возглавляет Павел Валентинович. Это все равно как из детского сада перейти в школу, где все в классе — из одной детсадовской группы, давние знакомые, друзья. Такая аналогия приходит на ум. И я считаю, что вам на старте профессиональной жизни крупно повезло.
— Все не совсем так, как вам видится. Все же мы пришли в театр не всем курсом и были взрослее детсадовцев, потому стали разными. Но вы правы в том смысле, что да, психологический комфорт присутствовал. Мне не нужно было доказывать, что я не верблюд. Повезло не только с Павлом Валентиновичем, который сразу в студенчестве меня критиковал за стремление не играть роль, а режиссировать. Повезло с другими педагогами, выдающимися, по моему мнению, актрисами — Еленой Ждановой и Светланой Галкиной, которую вообще воспринимаю ближайшей подругой. Я всегда звоню им и благодарю, делюсь радостью, если вдруг что-то удается.
— С педагогом-подругой вы по имени-отчеству общаетесь?
— В основном. Иногда называю ее мамкой, — смеется Аня.
— Расскажу о том, как я с вами познакомилась. Мария Кожина, бывший завлит «Первого театра», пригласила на премьеру «Пришел мужчина к женщине» по пьесе Семена Злотникова, а ни программки не дала, ни предыстории «кто кому Вася» не сообщила. Я села в первом ряду и осыпала окружающих вопросами. «Кто поставил?» — адресовала вам, нарядной, длинноволосой. И вы уклончиво ответили: «Так, одна девушка».
— Правда? Я не помню. Перед премьерой сильно волновалась, никого и ничего вокруг не замечала. Ну а вообще глупо было бы себя в грудь бить: это я! Я — режиссер! Как вам спектакль?
— Я его отрецензировала. Не читали?
— Стараюсь рецензии не читать, чтобы не огорчаться. Вы критиковали, ругали?
— Никогда не ставлю перед собой задачи ругать. В целом спектакль получился достойным, но не без недостатков. Для меня неясно, почему молодая девушка взяла старую историю о немолодых людях. Вам пьеса Злотникова показалась самоигральной?
— Она благодатна для игры, но не в том дело. Меня привлекло само советское время, когда нравы были мягче, чище, целомудреннее. Я довольно долго готовилась к постановке, много читала советского, слушала много музыки 70-х годов. Мне особенно нравится музыка Андрея Петрова. Знаете этого композитора?
— Конечно, и не только по музыке к кино. У него есть чудесные фортепианные произведения.
— Андрей Петров мне много дал для настроения. А еще я напитывалась фильмами — комедиями Леонида Гайдая, Эльдара Рязанова, Георгия Данелии и других. Эти картины недаром можно смотреть бесконечно, и каждый раз они трогают, волнуют. Хотелось сделать что-то такое же доброе, теплое, светлое, чтобы человек смотрел, и ему становилось хорошо. Чтобы зрители могли расслабиться, вволю насмеяться, размечтаться. Ничего ведь не изменилось в том смысле, что люди не перестали страдать от одиночества...
А что вам не понравилось в моем спектакле?
— Претензии возникли прежде всего к актеру Никите Бурячеку. Я обратила на него внимание в фильме «Шкварки». Лента — полная ерунда, просто на уровне бреда, а актера Бурячека настолько камера любит, что прямо-таки возвеличивает, делает значительным. Он невероятно киногеничен, что, на самом деле, редкость. А на сцене видно, что актер ленив, ему удобнее существовать в своих штампах, из любого положения выходить с помощью усиленной мимики, как бы обаятельной, но переходящей в кривляние. Он не только в «Пришел мужчина к женщине» не выкладывается, в других спектаклях тоже недодает внутреннего проживания, наполнения роли.
— Вы знаете, Ирина, что актер Никита Бурячек — мой муж?
— Знаю, потому не лицемерю. Это было бы неуважительно — умному человеку говорить неправду. Насколько мне известно, вы с Никитой учились на одном курсе в НГТИ?
— Да, мы шесть лет вместе. И все шесть лет настолько друг к другу неравнодушны, что постоянно спорим. У нас часто не совпадают мнения. Иногда думаю: как он меня терпит? Я же невыносима, постоянно придираюсь, мучаю его, и дома заставляя репетировать.
— И прекрасно! Любовь закаляется в препятствиях.
— Никита в этом сезоне, в сентябре уволился из театра, уехал в Москву. Теперь мы увидимся только зимой, когда я полечу на сессию.
— Он уехал, чтобы работать в кино?
— Да.
— Очень правильный поступок. В кино Бурячек наверняка сделает карьеру.
— Надеюсь. В этом сезоне и Дарья Зырянова ушла из театра. Теперь исполнять спектакль «Пришел мужчина к женщине» некому. Наш главный режиссер предлагает мне восстановить его с другими актерами, но пока это отдаленные планы. Сейчас я приступила к постановке пьесы «Хочу быть волком» Беттины Вегенаст. Эта премьера, намеченная на октябрь, осуществляется в «Первом театре» при поддержке Немецкого культурного центра имени Гете.
— Несколько необычный материал для вашего репертуара. Это же новая драма, пьеса из сборника «ШАГ» о социальном определении, самоидентификации?
— Можно охарактеризовать и так, а можно трактовать тему как историю человеческих заблуждений. Пьеса оказалась не так проста, как мне показалось при первом прочтении, она требует другой, нетрадиционной формы. Будем экспериментировать. Я пробую и жанр спектакля-диспута, открытой дискуссии со зрителями, все несколько не то. Одно знаю точно: персонажи, которые по пьесе бараны, у меня будут люди. Никаких шкур, рогов и копыт!
— А какая возрастная категория у будущего спектакля?
— 11 плюс. Но, по-моему, пьеса понятна и детям помладше. Все же современные дети очень продвинуты. Летом я вела съемки игрового фильма на Байкале как раз с подростками и убедилась, что они знают много такого, чего не знаю я.
— Вы сняли фильм? Прямо настоящий полный метр?
— Полный метр! Почему вас это удивляет? Я уже работала помощником режиссера у Павла Валентиновича, когда снимался фильм «Заказ», и кое-чему научилась. А далее стала сотрудничать с киностудией «Краски».
— А о чем ваша лента?
— У нее есть рабочее название «Спасем Байкал», но фильм не столько экологический, сколько приключенческий. Впрочем, говорить определенно еще рано, съемки продолжаются здесь, в Новосибирске. Кстати, Байкал устроил нам испытание на прочность — то шторм, то дожди. Осень в Новосибирске гораздо теплее.
— На съемках вы так же требовательны и дотошны, как на репетициях?
— На съемках я поняла, почему профессию режиссера считают мужской. Для нее нужны силы, нужна выносливость, твердость, воля. Требуются мужские качества. Но меня привлекает именно эта профессия, я только с режиссурой связываю свое будущее.
— Судя по тому, что вы выпустили два сказочных спектакля — «Снежный цветок, или Приключение Ежика» Сергея Козлова и «Как Кощей Бессмертный на Василисе женился» Юрия Боганова, вы недалеко ушли из детства. Все же для того, чтобы ставить сказки, надо помнить свое детское мироощущение. Я права?
— Абсолютно правы. Я не просто помню свои детские мироощущения, я очень скучаю по своему детству. И мне не нравится то, что я становлюсь жестче, рациональнее, не такой нежной, как в детстве.
— А каким оно было, с чем для вас ассоциируется детство? Вот для меня детство связано с бабушкой, она сама была как дитя, наивная и впечатлительная, поддавалась на авантюры.
— Здорово. А для меня детство — это деревня. Мои родители три года жили в деревне, пока строился городской дом. А там — такой простор, раздолье, вольница. Хочешь — бегай, хочешь — обнимайся с животными. Люблю природу, густой, вкусный деревенский воздух. Такой свободы, как в деревне, я нигде и никогда не испытывала.
Но я ставлю ведь не только детские сказки. Работая на курсе Павла Валентиновича Южакова, делаю студенческие спектакли — они вполне взрослые. И с тех пор, как я стала режиссировать, а началось это в моем прошлом студенчестве, я отказалась от категоричных суждений о работе других режиссеров. Когда по своему опыту знаешь, какого труда стоит спектакль, сколько в него вложено энергии, живой души, сомнений, нервов, язык не повернется отозваться плохо.
— Однако вы, как любой нормальный человек, отличаете ведь хорошее от плохого.
— Безусловно, отличаю, но думаю, что вслух мнение лучше не транслировать, единственное, что хочет услышать любой режиссер: «Спасибо, мне понравилось». В идеале: «Спасибо огромное! Спектакль потрясающий».
— Муж зовет вас последовать за ним в Москву, как декабристка?
— Зовет. Никита считает, что и мне очень бы подошло сниматься. Он высокого мнения обо мне как об актрисе, — смеется Аня. — А моя мечта — присутствовать на репетициях моего мастера в «Щуке» (Московском театральном институте имени Бориса Щукина) — у Юрия Николаевича Погребничко.
— С мастером повезло, Погребничко — уникальный режиссер со своей авторской системой. Он по-прежнему возглавляет театр «Около дома Станиславского»?
— Да, и много ставит. Мне реально повезло, потому что Юрий Николаевич занимается с нами подробно, очень много дает. Его спектакли-то я постоянно смотрю, а на репетицию попасть ни разу не удавалось, потому что во время сессии мы, заочники, с утра до ночи на учебе.
— Хочу подтвердить — Бурячек прав, вы действительно хорошая актриса. Вы мне очень приглянулись в «Фабричной девчонке» — моем самом любимом спектакле «Первого театра», получившемся володинским, донесшим интонации Александра Володина. И в «Билокси-блюз» у вас пусть маленькая, но вполне себе роль.
— Ой, я сыграла так мало, — всплеснула руками, словно отмахиваясь, Анна и посмотрела на часы. — Боже! Опаздываю на совещание. У нас сбор руководства в театре, составляем смету премьеры. С вами так легко общаться! Вот со всеми бы так.
— ОК, задам последний вопрос о родителях, об этимологии вашей фамилии. Вы ее сменили после замужества?
— Фамилию не сменила, она мне нравится, хоть и длинновата. Никита не настаивал на том, чтобы я стала Анной Бурячек, а родителям, кажется, приятно, что осталась Протоковило. Не знаю, что за фамилия, наверное, хохляцкая. У нас в роду столько кровей намешано — есть и немцы, и украинцы, буряты, русские. Мой папа — баянист, мама — певица, в общем, артистическая семья. Они много где работали — в ансамбле братьев Заволокиных, в филармонии и т. д. Меня обучили в музыкальной школе, но видимо, их способности мне не передались: я даже не подхожу к пианино, ни разу не возникало желания прикоснуться к клавишам.
Спасибо вам!
— Взаимно хочу сказать спасибо, вы меня кое-чему научили. Желаю сбычи мечт.
Фото из личного архива Анны ПРОТОКОВИЛО
