В цикле интервью к 25-летию «Новой Сибири» — разговор с журналистом, который успел поработать в газете редактором отдела спорта и отдела политики
ДМИТРИЙ Тростников работал в деловом еженедельнике «Континент Сибирь», на телевидении — НТН-4, в муниципальном информагентстве «Новосибирск» создавал сайт «Новосибирские новости». Сегодня он директор по развитию ИД «Советская Сибирь», курирует сайт VN.RU и, вспоминая о временах начала «Новой Сибири», ответил на вопросы о том, как изменились СМИ за последующие годы.
— Ты несколько лет давал интервью РИА «Новости», где рассуждал об общественном спросе на информацию, альтернативной официальной…
— Альтернатива бывает разной. Однажды интервью со мной напечатали в журнале «Собака», так там первая половина текста была моя, а с середины вдруг появляется фраза: «…ну а после войны я у меня возник интерес к рисованию», — и начинался рассказ ветерана Великой Отечественной.
— «Извините, маленькая техническая неувязка»?
— Да, при верстке потеряли половину моего интервью и «приставили» чужое. Альтернативное! А ведь девушка-интервьюер так старалась, согласовывала текст…
— Но все же об информации, которая альтернативна официальной. Ведь до начала 90-х прессу жестко контролировала КПСС, а в конце 90-х за нее взялись государственные структуры. А в промежутке ведь была своего рода вольница?
— Я не большой любитель рассуждать о прошлом и нынешнем состоянии журналистики. Когда мы начинали работать в «Новой Сибири», в городе и в стране шла смена социализма на капитализм, «бархатная революция», первичное накопление капитала. Многими газетами владели бизнесмены разного ранга, там была своя цензура. Так что о полной свободе слова в начале 90-х я бы не стал говорить.
СЕЙЧАС все построены в ряды и шеренги, а тогда была полная неорганизованность. Если хочешь, можешь называть хаос свободой. Формировалось постреволюционное общество, как во времена НЭПа. Вспомни вот историю 20-х годов, когда в журнале «Сибирские огни» была напечатана повесть Зазубрина «Щепка» о красном терроре и расстрелах в подвалах.
— Сам Ленин якобы назвал ее «страшной, но нужной книгой».
— А спустя 10 лет такую страшную книгу никто бы в СССР не издал, а автора бы прежде расстреляли. Но в 20-е это свободно публиковалось... Вот и мы с «Новой Сибирью» ненадолго попали в такую «лакуну» — в общество «челноков» и малиновых пиджаков. Насколько оно было лучше нынешнего монополизированного общества — судить трудно. Просто нынче рынок СМИ приходит в соответствие с реалиями нынешнего общества, реалиями российской экономики. Мне попадались в интернете группы совсем без цензуры и модераторов, но такие бесконтрольные сообщества спамеры заваливают порно. Так что как только регулирование информационного потока прекращается, наружу лезет порнография.
— Выходит, без цензуры, по-твоему, никак?
— Насчет цензуры… Главная беда в том, что СМИ за информацию платит не конечный потребитель — читатель. За хлеб, одежду, бензин — за все потребитель платит сам, но только не за информацию… Этим нарушен главный принцип. Механизм финансирования СМИ другой. За информацию для читателя платит чужой дядя: рекламодатель или иной заказчик, заинтересованный в продвижении своих политических или коммерческих интересов. Интересы и деньги заказчиков искажают информационную картину, гипертрофируя ту часть реальности, которую заказчик хочет впарить читателю.
Простая аналогия на бытовом уровне. Допустим, ты стоишь с маленькой дочерью перед киоском мороженого. Подходит незнакомый дядя и говорит: «Какая милая девочка! Дай я куплю тебе мороженое»! Ты, наверное, почувствуешь неловкость? Кто этот хмырь? Добряк или педофил?.. Непонятно. А если ты стоишь со своей престарелой мамой? И возникает такой же дядя: «Какая восхитительная старушка! Давайте куплю вам мороженое»? Здесь уже точно что-то не так… А читатель информацию, оплаченную кем-то, потребляет без опаски. А потом видит искажения информации и сетует. Но платить сам не хочет, привык. Легче обвинять журналистов.
— Деньги… цензура… Одна сплошная зависимость.
— СМИ всегда будут ориентироваться на тех, от кого зависят. В наше время кому-то платит рекламодатель, кому-то — учредитель, и журналисту нереально быть независимым от этого денежного потока. Сегодня государство доминирует во всей экономике России и имеет самые мощные финансовые рычаги. И оказывает самое сильное влияние на поток информации — это реальность сегодняшнего общества.
Но государство — это просто наиболее привычный образ цензуры, но не единственный, и не факт, что самый жесткий. К инакомыслию в «Фейсбуке» простые пользователи относятся злее, чем чиновники в администрации президента. Соцсети очень агрессивно набрасываются на любую точку зрения, альтернативную типичной для данной сети. И это никого не смущает.
— Лет тридцать назад я бы традиционно задал тебе вопрос: каким должен быть настоящий журналист. Но сейчас не буду.
— И не надо. Просто мы сейчас находимся в ситуации, когда читатель, чтобы ознакомиться с разными точками зрения, вынужден просматривать несколько изданий, поскольку каждое СМИ так или иначе отражает чьи-то цеховые интересы.
— А как же быть с журналистской этикой и честью?
— Я в принципе не перевариваю громких слов. Они меня настораживают. Как только кто-то начинает манипулировать словом «честь» — значит, чего-то от тебя желает добиться. Как женщина, когда говорит «мужчина», второе слово будет — «должен»... Я просто каждый день, буднично стараюсь добиться хорошего качества информации на своем сайте. Один день получается, другой — нет, всяко бывает.
— На вашем сайте сейчас происходит уникальный бурный рост читаемости, вы ведь уже входите в тройку самых посещаемых сайтов в городе и области. Как это удается, учитывая вашу подконтрольность властям?
— Я работаю в государственном СМИ, поэтому, разумеется, должен выражать точку зрения власти, так что мы стараемся донести до людей какие-то инициативы власти, объяснить их и даже разжевывать. И в этом случае мы не журналисты, а глашатаи. И наша работа необходима для поддержания связи между властью и обществом. А в остальных вопросах и темах — мы информационщики. Вопрос только, в каких пропорциях мы глашатаи, в каких — журналисты. В разные дни — по-разному.
— А как можно определить эти пропорции?
— Сейчас мы рассказываем подробно о «Технопроме», приезде Путина и о перспективах развития «Академгородка 2,0». Кем мы являемся в данном случае — глашатаями или новостевиками?
— Хочется сказать, как следователь: «Здесь я задаю вопросы».
— Ладно. Раз уж заговорили о глашатаях. В Средневековье придворные менестрели в своих песнях восхваляли политику королей, а когда их выгоняли на улицу, они на рыночных площадях за скромную плату начинали петь о произволе тиранов. Так что, повторяю, все зависит от источника финансирования.
Похожая история происходит сегодня и с независимой «Новой Сибирью»: по словам вашего директора, объем госконтрактов в газете очень значительный. Так что зависимость ваша не меньшая, чем у нас — от правительства.
— То есть новостевики — глашатаи? Вы ведь не хвалите этот «Технопром» и не ругаете, а выдаете факты.
— Причем факты, которые совершенно точно могут заинтересовать людей. Например, что могут простроить в Академгородке?.. По большому счету, все местные СМИ работают либо на правительство области, либо на учредителя. Может быть, исключение составляет «НГС», который экономически грамотно выстроен, имеет несколько источников дохода и, как теленок, «у трех маток сосет». Впрочем, я не знаю их кухню, поэтому и точно говорить не могу. По-крайней мере, это так выглядит.
— Сейчас в издательском доме «Советская Сибирь» — два сайта и 12 газет. А как обстоит дело с посещаемостью?
— Когда мы запустили новую версию сайта VN.RU в июне 2016, показатель был — 800 уникальных пользователей сайта в сутки. К ноябрю 2017-го их у нас уже было 12 тысяч в сутки. К лету этого года произошел скачок — до 33 тысяч. Нетрудно подсчитать, что это рост почти в 40 раз за два года.
— Вы начали делать сайт «навынос» — так, чтобы новости становились популярными во всех поисковиках. Но, как ты говорил на каком-то форуме, для повышения рейтинга приходится в основном писать на популярные темы, а более серьезные и сложные игнорировать?
— Мы в первую очередь новостевики: в интернете счет идет даже не на часы, а на минуты: тут принципиально — мы опередим на пять минут, например, «НГС» или они нас… В интернете работает принцип: хорошо читается то, что массово: «Все побежали — и я побежал». Основная часть публики интересуется только популярными «площадками», поэтому при плохой посещаемости сайта какой-то эксклюзив может иметься только у тебя, но оставаться невостребованным.
Пока у сайта низкая посещаемость, ты фактически хоронишь множество классных, эксклюзивных материалов. Тратишь на них массу труда, а видит их всего несколько человек. Это очень печальные похороны. Сейчас счетчик показывает совсем иные цифры — по 30 тысяч читателей в сутки, и судьба качественных эксклюзивных материалов улучшается.
Я стал маньяком счетчика посещаемости — по десять раз в день проверяю, и когда планка немного падает, у меня тут же портится настроение.
— Это какая-то прямо счетчикозависимость.
— Поэтому я хронически недоволен собой. И все же по крайней мере один день в году я чувствую себя прекрасно: когда под Новый год начинаю просматривать лучшие материалы — те, которые мы повторно будем выкладывать в праздничные выходные дни. Оказывается, что пересчитать классные и разножанровые материалы не хватает пальцев не только на руках, но и на ногах: и интервью, и аналитика, и фоторепортажи.
— И все же должен ли журналист влиять на сознание читателя?
— Мне не нравятся руководители СМИ с «синдромом Мальвины», этой девочки с голубыми волосами, которая постоянно воспитывает гадкого шалуна Буратино. Читателя можно бесконечно пичкать поучительными текстами, пытаться поднять его образовательный уровень. Но, грубо говоря, обычный новосибирец по-прежнему будет в первую очередь обеспокоен тем, почему педофила отпустили из психбольницы? Вот тут и происходит журналистское освобождение от иллюзий: далеко не все, что интересно лично тебе, может быть интересно читателю.
Журналист не должен воображать себя пастырем. Навязывать читателям свои взгляды. У «Яндекса» есть прекрасный девиз: «Отражаю реальность». Я его фанат и стараюсь эту реальность отражать.
— Как-то немного амбициозно. Я тоже не перевариваю громких слов. Они меня настораживают.
— Мне нравится объективная многосторонняя информация о событии, без интерпретаций. А завлекать достаточно и заголовками. Это ведь, как на рынке: один торговец громко расхваливает свой товар, а другой — нет. Так что я совсем не против лютых провокационных заголовков.
— Но ведь 25 лет назад иногда возникала какая-то общность интересов, — в той же «Новой Сибири», в конце концов?
— Я в этом далеко не уверен. Впервые, благодаря тем же счетчикам, я увидел реальную картину потребностей читателей, в газете же нет возможности точно знать, какие страницы сколько раз прочитаны. Так что, повторяю, не надо тешить себя иллюзиями: на нашем сайте мы с очень высокой долей вероятности понимаем, какая именно тема зацепит читающую публику, и даже какой заголовок.
— Криминальные хроники всегда популярны по той некрасивой причине, что людям приятно узнавать о том, что кому-то живется еще хуже, чем им?
— Тут дело в другом. На криминал реагируют на уровне инстинктов. Я это понял, глядя фильмы ВВС про природу. В Африке возле водопоя на дереве сидит обезьяна-дежурный — и когда она при виде опасности издает тревожный крик, вся стая тут же разбегается. Криминальная новость — это такой же вопль: «Осторожно!»
— Предупрежден — значит, защищен. Или как там говорится…
— …Ну а, кроме того, и опыт подсказывает, что какая-то тема может оказаться в центре общественного резонанса. Даже программа Дня города, выложенная заранее, это хит — ею интересуются широкие массы.
— Ну, поскольку рождение «Новой Сибири» сравнивать не с войной, а с революцией, то расскажи, что ты делал до революции. Не рисовал, случайно?
— Успел поработать инженером на заводе, и тренером, и чуть-чуть помогал друзьям по бизнесу… Уже потом начал вести в газете спортивный раздел.
— Со спорта на политику ты ведь переключился не сразу?
— Как в бильярде — через несколько бортов. Хотя спортом, бадминтоном, с детства занимался. До сих пор по-ветерански машу ракеткой по воскресеньям. Но давай начнем с чего-нибудь другого, поближе к юбилею любимой газеты. Когда ты мне позвонил по поводу интервью, я начал вспоминать, какая же самая страшная заноза у меня осталась в душе от работы в «Новой Сибири».
— Худший день в твоей жизни?
— Ну, вроде того. Хотя «Новая Сибирь» остается одним из моих любимых мест работы, все тогда было так кайфово… И вдруг понял, что заноза эта даже не связана с миллионами, что мне газета осталась должна, а главная обида в том, что я не попал на редакционный сабантуй со знаменитыми клоунами «Лицедеями». В 96-м мы приглашали их на день рождения газеты, который отмечали в театре «Глобус». Я ездил в командировку в Питер, передавал им билеты на самолет, а пока мы летели вместе, убедился, что они клоуны не только на сцене, но и по жизни. Помню, кто-то из администраторов группы сказал потрясающую фразу: «Как в теплый дом, вхожу в запой»…
— Так клоунаду вне сцены они как раз прекрасно продемонстрировали, когда на следующий день после концерта веселили редакцию.
— Об этом я и жалею! Концерт в «Глобусе» был чудесный, эмоции зашкаливали, потом расколбас был прекрасный… А далее я совершил чудовищную ошибку: пораньше ушел домой, а на другой день, в субботу, из осторожности решил не заходить в редакцию, где было принято с утра выпить пива с коллегами. В начале 90-х с барами и клубами в Новосибирске не так богато, как сейчас, а наша просторная редакция на Геодезической считалась чуть ли не самым веселым местом в городе, там вечно тусовались какие-то люди.
— Иногда совершенно никому не знакомые, насколько я помню.
— …Но ведь я не догадывался, что именно в ту субботу в «Новую Сибирь» заявятся лучшие комики страны (а в том составе «Лицедеев» блистали Лейкин и Гальцев) и целых три часа под пиво будут там травить анекдоты! В общем, я до сих пор кусаю локти по поводу того, что послушался тогда голоса разума и пропустил уникальный джем-сейшн. Кто-то, правда, записал все это на диктофон, но кроме взрывов смеха, на записи ничего слышно не было.
Александр САМОСЮК (АХАВЬЕВ), «Новая Сибирь»
