Зрителей «Старого дома» ожидает премьера спектакля для семейного просмотра
РЕПЕРТУАР театра «Старый дом», ориентированный прежде всего на взрослую аудиторию, вот-вот пополнится спектаклем для семейного просмотра. 9 декабря на сцене новосибирского драматического состоится премьера трогательной истории о прелестях осознанного родительства под названием «Мама-кот». В основе, как обещают анонсы, полной юмора, музыки и обаяния постановки — одноименное произведение чилийского писателя Луиса Сепульведы. В бэкграунде повести, написанной известным литератором, кинорежиссером, журналистом, политическим деятелем и правозащитником, 30 переизданий на разных языках, множество литературных премий и регулярное воплощение на театральных подмостках. За первую новосибирскую интерпретацию «Мамы-кота» отвечают художник Олег Головко, автор инсценировки Анастасия Колесникова и петербургский режиссер Евгения Никитина. Выпускница Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства специализируется на постановке спектаклей для юных зрителей и искренне верит в то, что театр — своеобразный клининг души, который необходим человеку с раннего детства.
— Евгения, ваша специализация — спектакли для детской аудитории. Как возник в вашей профессии театр для детей?
— Изначально не было ничего специального. Помню на собеседовании, на вступительных экзаменах, у меня возникло пожелание заниматься детским театром, и я сказала комиссии об этом. Моим выпускным спектаклем в Санкт-Петербургской академии театрального искусства был «Старший сын», потом я ставила спектакли для взрослых. Но потом каким-то образом остановилась на том, что мне интереснее и важнее заниматься театром для детей. Для меня это что-то вроде внутренней миссии, я хочу получать удо- вольствие от работы, а от постановки спектаклей для детской аудитории я получаю колоссальную радость. Я очень люблю детей. Мне кажется, с ними я нахожусь в своей зоне комфорта, чувствую их мир и надеюсь, что разговариваю с ними на одном языке. И возможно, это самое трудное в театре — отыскать общий язык с детьми, во многом поэтому сейчас современный детский театр находится в очень непростой ситуации.
— Что с ним не так?
— Детские спектакли устаревают так же, как и взрослые. Но гораздо быстрее, и, к сожалению, детский репертуар обновляется гораздо реже в театрах. Мир стремительно меняется, дети тоже становятся другими — а театр часто предлагает им истории, эстетику и язык, которые для них уже неактуальны. Даже я как человек 1985 года рождения, уже не смогу ставить как 40-летний или 50-летний режиссер. У меня другое мышление, поколение, воспитание. Плюс свои внутренние вещи и темы, которые интересуют лично меня. Так и с театром для детей, он должен отвечать духу времени, должен быть разным — и таким, и таким, и эдаким. Грустным и смешным, чтобы где-то ребенок мог посмеяться, где-то поплакать, где-то подумать и сделать выводы. Идеальный спектакль — это человечный спектакль, смотря который, ребенок может почувствовать что-то, соприкоснуться, откликнуться, сопоставить себя с этой историей. Для чего мы ходим в театр? Мне кажется, театр — это очищение души, и оно должно происходить с детства. Если мы не будем сюсюкать с детьми, а будем чуть подробнее и ответственнее работать над детскими спектаклями — это и будет хороший театр. Есть странное предубеждение, что детские спектакли — это несерьезно, я так не думаю. Мне нравится то, что я делаю, — и прекрасно, что есть такие театры, как «Старый дом», где с огромной ответственностью относятся к этой якобы «несерьезной» работе.
— Вы сохранили свои детские театральные впечатления? Какое влияние они на вас оказали?
— Я с детства как и все ходила в театр, смотрела спектакли детского репертуара, но никаких особенно чувственных ожогов они не произвели. В памяти остались только названия и яркие картинки — я вообще визуал, но, наверное, если говорить о детских впечатлениях, из которых сложилось мое мировоззрение, — это чтение книг. Кстати, сегодня появляется очень много хороших книг для детей. Литературы много, а спектаклей гораздо меньше. И это тоже повод для развития в этом направлении.
— Для своих спектаклей вы выбираете, скажем так, непривычные детскому театру названия, зачастую это прозаические произведения, изначально созданные не для сценического воплощения. Чем обусловлен такой подход — вы хотите открывать новые имена или же просто жаждете видеть на сцене любимые книги?
— Конечно, мне нравится открывать новые имена. Все началось с «Манюни» Наринэ Абгарян. Мне очень понравилась книга. Этот материал я выбрала для режиссерской лаборатории «Четвертая высота» в Саратовском ТЮЗе. Мы с заведующей литературной частью театра Анастасией Колесниковой начали работать над текстом — переделывали его, сокращали, адаптировали, в итоге написали свою инсценировку. В том театре спектакля не случилось, но через год нашу «Манюню» пригласили в другой театр. С Настей у нас сложился неплохой союз, и мы продолжили работу — сделали «Малыша и Карлсона» в драматическом театре города Набережные Челны. Из огромного текста в 450 страниц нужно было создать сценическую историю и перевести ее на современный язык. Так у нас получилась история трех одиночеств, основной посыл которой — каждому нужен свой друг. Сейчас мы вместе написали инсценировку для спектакля «Мама-кот» в «Старом доме».
— Чем «зацепила» вас книга Луиса Сепульведы?
— Когда я прочитала книгу, сразу поняла, что для театра это будет трудоемкая работа. Эта замечательная история, с очень хорошо написанным текстом требует серьезного осмысления. В книге речь идет о толстом ленивом коте, на голову которому падает чайка. Чайка оставляет ему яйцо и умирает, а перед смертью берет с кота обещание, что он вырастит птенца и научит его летать. Сложность в том, что все герои книги изначально очень хорошие. По ходу сюжета с ними никаких радикальных изменений не происходит. Кот сразу же берет на себя ответственность и вместе с друзьями помогает птенцу. Театру же важны перемена характера, развитие, интрига, в конце концов. Если в спектакле не будет плохого и хорошего, не будет героев-антагонистов — детям просто неинтересно будет смотреть. И я решила посмотреть глубже. Перед нами кот, из которого материнство сделало социально ответственную личность. Изначально он был таким Обломовым. Жил скучной жизнью, ел и спал, был безответственным и ленивым и уж точно не хотел заниматься никаким воспитанием. Но благодаря птенцу чайки он очень сильно изменился. Птенец помог ему открыть в себе важные вещи. Он почувствовал ответственность, испытал любовь и другие трепетные чувства. Именно так нас меняют люди, которые нуждаются в нас. Помогая птенцу, она не только обрел друга, но и нашел себя.
— Мне кажется, в «Маме-коте» звучит знаковая для вашего творчества тема — жить нужно для кого-то.
— Жить нужно для кого-то, а иначе для чего? Это не нотация. Это моя личная жизненная позиция, которая переходит в творчество. В спектаклях я всегда рассказываю про себя. Я так живу и никому ничего не навязываю. Мои спектакли про разное, но мне импонируют произведения, где видна человеческая история, которую можно интересно рассказать. Во всем всегда надо быть честным. Мне нравится работать в театре. Он «съедает» у меня много времени. Я приезжаю, погружаюсь в работу, но в этом и заключается смысл — жить для кого-то. Я не разделяю театр на «театр для детей» и «театр для взрослых». Просто в разговоре со сцены с детьми я подбираю другие слова и нахожу другую форму.
— У вас есть свой рецепт «приготовления» хорошего спектакля для детей?
— Он должен быть искренним. Искренность в восприятии и игровая форма. Конечно, здесь есть профессиональный вопрос визуализации, преподнесения, есть возрастные градации. У бэби-театра свои задачи, язык и законы существования. У спектакля для аудитории «6+» — другие: с детьми такого возраста, когда ребенок начинает самостоятельно рассуждать, я разговариваю так, чтобы они меня поняли. Я не знаю, как спектакль придумывается в моей голове. Я подхожу к работе открыто, с радостью и юмором. Для детей нужно ставить так же, как для взрослых, только лучше. Если взрослым можно что-то сказать в проброс — они поймут подтексты, то дети на подтекстах не понимают. Им нужно чуть более подробно объяснять. И поэтому когда я приезжаю на постановку, артисты всегда говорят: да, мы знаем, как это трудно — сделать хороший детский спектакль. Им действительно тяжело, потому что нужно не только прожить, но и найти персонажей, договориться с режиссером и понять его замысел. Это на самом деле очень сложная работа. И, как я уже сказала, меня радует, что в «Старом доме» это понимают. Этот театр запал мне в душу. Здесь я наблюдаю полную отдачу, и никаких проблем. Все стараются, все стремятся развиваться. Администрация, артисты — все благодушные, бесконфликтные и работоспособные. Не знаю, каким будет результат, но в нашем деле не менее важен и процесс. Огромное счастье приезжать в такой театр. Мне здесь хорошо. Я каждый день с удовольствием иду на работу.
— Почему, выбирая название для «Старого дома», вы остановились именно на «Маме-коте», как вы уже заметили, книг-то хороших много?
— Конечно, был набор определенных критериев — тайминг, целевая аудитория и так далее. У нас стоит возрастное ограничение «6+», но уже сейчас я с ответственностью могу сказать, что этот спектакль подойдет и для детей 4-5-летнего возраста. «Мама-кот» будет очень подходящим спектаклем для семейного просмотра. Я читаю много детской литературы. Совмещаю приятное с полезным — откладываю, что мне понравится. Конечно, работать с готовой пьесой легче. Работа с прозой кропотливая, тяжелая, но как режиссер я вижу в своей голове историю и отрабатываю ее. Книга Сепульведы замечательная, но, говоря профессиональным языком, она не предназначена для театральной постановки. Моя задача: максимально адаптировать ее для театра, сделать так, чтобы на сцене ее было интересно смотреть. Мы вместе с автором инсценировки стараемся не отходить от книги, но приспособить ее для театра и для определенной целевой аудитории. Я делаю истории, которые мне близки. «Мама-кот» — одна из них. Помимо основной истории в ней очень хорошо отражена экологическая тема. Я с детства люблю природу и животных. И загрязнение окружающей среды, как мне кажется, — та проблема, о которой нужно говорить. Театр пробуждает чувства — это хорошо, но будет еще лучше, если мы будем приучать детей заботиться об окружающей среде прямо со сцены и с самого раннего возраста.
Юлия ЩЕТКОВА, «Новая Сибирь»
Фото из личного архива Евгении НИКИТИНОЙ
