В цикле интервью к 25-летию «Новой Сибири» — знаменитый главный редактор газеты с воспоминаниями, в которые трудно поверить.
Газете «Новая Сибирь» исполняется 25 лет. За это время через нее прошли люди, кем только впоследствии не ставшие, — известные журналисты, продюсеры, сценаристы, политологи... Вячеслав Досычев, отработавший главным редактором почти все это время, тоже через нее прошел и стал пенсионером. Сегодня он отвечает на вопросы «Новой Сибири».
— Начнем с самого простого вопроса: как все это вдруг появилось? Зачем мы все это в свое время затеяли?
— В ответ сразу вспоминаю фразу Паниковского из «Золотого теленка»: «Таких людей сейчас уже нет, а скоро совсем не будет». Конечно, тогда дело было не только в людях, но и в деньгах: у многих появились совершенно шальные деньги, и эти «денежные» люди просто не понимали, куда их девать. Не пустишь их в оборот или просто не потратишь, и завтра это уже пшик, а не деньги — инфляция съела. Тогда никто еще не просчитывал разные там показатели, по каким нужно оценивать объемы рекламы в газету, да и вообще тогда можно было просто прийти в какой-нибудь банк и сказать: «Дайте нам денег, а мы потом отработаем». И давали. В самом начале совершенно спокойно в нас вкладывались «Сибирский торговый» и «Мосбизнес». Правда, и тот, и другой мы давно уже пережили.
— На первый номер, как я помню, ты принес свои личные сто долларов, поскольку у других денег вообще не было.
— Ну, этого, конечно, было маловато. Тогда Костя Кантеров сидел в кабинете директора Мосбизнесбанка и то засыпал, то просыпался во время переговоров о рекламном договоре.
— В тот период многие спали по два-три часа в сутки, я помню.
— Так вот, как я понимаю, когда он просыпался, говорил автоматически: «Дайте нам денег!» А потом опять засыпал. Я очень тогда за него беспокоился. Но та же «Вечерка», которая на первый номер дала нам бумагу, хотела получать наличные, которых у нас не было, конечно. И тогда вдруг оказалось, что многие люди поверили в нас и готовы работать с нами под честное слово: например, как-то раз пришла наша будущая рекламщица Валя Соломаха и принесла в полиэтиленовом пакете два миллиона в русских рублях — ее муж-предприниматель дал.
— Вот тут извини. Что значит «они в нас поверили»? Когда группа журналистов решила делать газету, чуть ли не весь город крутил пальцем у виска: мол, эти ребята свихнулись, ничего у них не получится.
— Ну, одни крутили у виска, а другие (те, что поумнее) уже вертели через нас свои деньги.
— Мы же первый номер, кажется, выпустили просто нечеловеческим тиражом?
— Сто тысяч экземпляров, да. Тогда у нас газета называлась «Молодость Сибири Первая». У нас не было никакого регистрационного свидетельства, и вообще мы выходили полулегально.
— Главный редактор и основной владелец «Молодости Сибири», говорили, требовал и от редактора «Вечерки» Николая Зайкова, и от гендиректора издательства «Совсибирь» Валентина Комова нас не поддерживать. Первого убедил, второго — нет.
— Тут все не так просто. Сразу после путча 91-го года Коновалов в статье «Всем сестрам по серьгам, а братьям — по браслетам» недвусмысленно намекнул, что за поддержку путчистов кое-кто должен сесть. А Комов один раз отказался печатать свободолюбивую «Молодость Сибири», потому что она хотела выйти вне графика.
— Но Комова не посадили и даже не сняли.
— Ты же помнишь: Коновалову тогда, в 93-м, мы по-простому пытались объяснить: мол, не лезь ты в дела газеты, которая и без тебя столько лет выходит вполне благополучно, а просто получай доходы как собственник. Тиражи-то тогда были просто огромные — у «Молодости Сибири» на 1994 год подписной тираж был под пятьдесят тысяч, самый большой в области. Деньги за эту подписку получили немалые, хоть они и обесценивались быстро, а главное — тираж давал нам гигантские преимущества на рекламном рынке. Думаю, что если бы все развивалось спокойно, то и «Молодость Сибири» могла стать монополистом, и ее владелец озолотился. Но он уперся и реально довел ситуацию до революции внутри газеты. Хотя никто особо и не собирался ее устраивать.
— «Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков», как формулировал Высоцкий.
— Таких, абсолютно безбашенных, в газете тогда и было-то практически двое — ты да покойный Леша Кретинин. Мы с Кантеровым все же старались держаться в каких-то рамках. Пока меня это не достало и я не бросил на стол заявление об уходе вместе с отказом от своей доли акций газеты. А она, кстати, была аж 10 процентов. У Бориса было 45.
— Но затем большая часть коллектива — почти все — ушла буквально на улицу, и мы начали выпускать точно такую же газету.
— Даже не точно такую же, а все лучше и лучше, и толще. И не то чтобы изначально задача такая стояла — сделать толще и лучше, а просто собрался коллектив, который просто рвался куда-то вперед. «Новая Сибирь» просто обязана была родиться в свое время. Первые месяца два вы ведь хотели выпускать именно ту же самую газету, что и раньше, тем же самым коллективом, но вскоре стало ясно, что две большие газеты с почти одним названием на один город — это слишком. Тогда и родилась «Молодая Сибирь». Нужно было выпускать первый номер новой газеты… Или не выпускать. Такой вариант ведь тоже был. Просто бухать и нагнетать шумиху в СМИ — по тем временам это действительно была очень скандальная ситуация, о ней чуть ли не ежесуточно сообщали по радио и в телевизоре.
— Однажды Коновалов даже наряд милиции вызвал в кабинет Союза журналистов, где мы делали первый номер. Поскольку параллельно мы и бухали, как ты это называешь.
— Бухали, как я помню, более-менее сдержанно. Нам в первое время очень помог Федор Якушев, тогдашний начальник местного Союза. Да очень многие помогали, как ни странно. Один мужик в издательстве «Совсибирь», который занимался бумагой… Вот даже стыдно, не помню его фамилии… Как-то раз сталкиваюсь с ним в лифте и говорю: «Дайте нам сто тонн бумаги взаймы под честное слово!» Так вот, не поверишь, — тут же и договорились под простую расписку (у нас еще ни юрлица, ни печати, ни черта не было) насчет этих ста тонн. Сейчас «Новую Сибирь» на этой бумаге можно было бы целый год печатать.
— Но проблема-то была не только в бумаге.
— Компьютеры тогда были ужасные, в основном существовали такие, на которых только тексты можно было набивать. От Бориса с нами ушла наборщица Ира Шадура, которая еще несколько лет набирала тексты в газету с наших рукописных бумажек. Сейчас об этом даже вспоминать страшно — и о редакционных машинистках, и о линотипном наборе в типографии. А первым компьютером с нами рассчиталась за рекламу компания «Обь-Инвест». Чисто наборный. Так что первые номера газеты мы верстали на чужих базах: сперва очень осторожно помог Вячеслав Корягин, тогда еще работавший ответсекретарем в «Новосибирских новостях», потом представительство «Ксерокса» — Алексей Иванов, ну а дальше и сами понемногу обзавелись техникой.
— Тогда ведь не было никакой электронной почты, да и интернета даже.
— В том-то и дело. Материалы с другого конца города возили на такси в каком-то там по нынешним временам чудовищном формате — на дискетах, что ли.
— А читателям-то было все равно, как это делается. И тиражи были дикими.
— Страшно дикие. Сами печатники тогда делали подпольные дополнительные тиражи и как-то там сбывали их, нам тогда даже пришлось организовать свою службу безопасности — следить за всем этим. И, честно говоря, на все это уходили просто сумасшедшие деньги — вчерную, без налогов, ежедневно черт знает на что. Слава богу, в те времена и рекламу давали десятками полос, особенно по бартеру — за ту же мебель, например, размещали просто не задумываясь.
— Помнится, для знаменитого офиса на Геодезической (полэтажа реконструированного общежития в 390 кв. м. — Прим. ред.) тогдашний коммерческий директор Андрей Юфа нашел по бартеру всю необходимую мебель. Как это тогда называлось — почти за бесплатно.
— А это ведь была не просто мебель, а самая лучшая — до сих пор на ней «Новая Сибирь» и сидит. В свое время такой же стол, за которым я сидел, в городе был еще только у Вальдемара Басалаева.
Тогда амбиций было — выше крыши. Если уж хвастаться по полной, то ведь в те времена мы проводили свои грандиозные дни рождения с концертами столичных знаменитостей в огромных залах, в редакции на Геодезической был бар с двумя штатными барменшами, и туда хаживала чуть не вся городская пишущая элита, потому что в нем под запись можно было выпить португальского портвейна и закусить его лобстерами с пармезаном.
— А потом довольно быстро все закончилось. И в итоге у гордой и свободной газеты с имиджем «конституционной анархии» появился «посторонний» хозяин.
— Ты, Саша, наконец, хочешь задать подлый вопрос: почему все эта красивая свобода закончилась? Понимаешь, в чем дело… Мы уже в начале и середине 90-х делали очень хорошую и продвинутую газету «Молодость Сибири», а потом начали делать другую — «Молодую Сибирь» — еще немного лучше в чем-то, потом поменяли название и формат и стали делать еще круче. В этом была определенная логика. Но главное — драйв и кураж, мы делали товар слишком хороший, а значит, и слишком затратный. Понт нам был дороже денег…
— Но ведь какое-то время это здорово получалось. Похожую штуку в свое время пытались сделать и «Сибирская газета», и «Красный проспект». Почему у них не получилось?
— Мы оказались в нужное время в нужном месте. Совершенно непродуманно и неспланированно. Ну и куча талантливых людей, которые пришли в газету, сделали свое дело. Ты вот только вспомни, сколько из них потом расползлись по всему миру, став известными сценаристами, журналистами, продюсерами. У нас ведь работали дико талантливые люди, которых затянуло в эту нашу отдушину, — да вот весь ПАН-клуб хоть вспомни. Когда к нам приезжал страшно знаменитый тогда Мостовщиков (делать интервью с Иваном Индинком в качестве корреспондента «Известий») — он так прямо и сказал: «Мы у вас тут, пожалуй, жить останемся». В смысле, что очень ему понравились и помещение, и атмосфера. Кстати, и знаменитые тогда «Лицедеи» поначалу приехали вроде как за деньги, а потом были уже готовы и «за дружбу» с нами работать.
— Я, собственно, и хочу поговорить со многими из этих наших бывших сотрудников в этом цикле интервью. Наши люди рассеяны по всей России, Европе и Америке. И все они, не побоюсь тотального обобщения, до сих пор очень трогательно относятся к нашей газете. Но вот ты, ушедший, так сказать, на покой, что можешь сказать эдакого нестандартного о газете?
— С 1994 по 1996 годы наша газета производила просто ошеломляющий эффект. Как ни смешно сегодня это звучит, но эта провинциальная газета во многом тогда превосходила центральные издания: у нас были собкоры в нескольких городах, мы командировали журналистов для прямых репортажей с места событий. Помнится, Валерия Новодворская специально для нас что-то писала… И вы с Эгемом Кабуловым в Питер в 1996 году, помнится, слетали на фестиваль «Золотой Остап», где Кабулов умудрился станцевать что-то вроде танго с девушкой-подростком по имени Ксения Собчак.
— Я даже снял этот танец с плеча на видеокамеру, сегодня он бы, наверное, мог бы взорвать «Ютуб», но, как обычно у нас в редакции бывало, все про…
— Если вспоминать про наших гостей, так это отдельная тема. И про спонсированных наших друзей тоже. Кого мы только ни спонсировали. Вот погляди в той же «Википедии» насчет шахматной команды «Новая Сибирь» — она же под этим названием побеждала кого только можно в середине 90-х, была чемпионом России. И еще куча мероприятий, если вспомнить, проходили под нашей, так сказать, эгидой — и переплыв через Обь, и преферансный турнир, которые курировал Марк Готлиб. Да и все акции вашего ПАН-клуба, если вспомнить, — мало не покажется, особенно в наше не сильно-то креативное время.
— Ты еще забыл про знаменитого шутника Губермана, который был просто в восторге от начального этапа «Новой Сибири», о первых акциях ПАН-клуба он даже писал в своих книжках. Тогда, в 93-м, был групповой снимок с частью редакции рядом с паровозом возле вокзала, а я сочинил «гарик» по этому поводу: «Образчики стихов и прозы он сочиняет без труда, но произносит «паровозы» совсем не так, как «поезда».
— Губерман, надо заметить, никогда не картавил. Но был в 1994-м совершенно ошарашен самим фактом существования нашей дерзкой газеты. Не раз к нам потом приезжал и много чего хорошего говорил о газете по своему израильскому телевидению…
— А позже, где-то в то же время, когда ты жал руку Путину во время какой-то закрытой журналистской встречи в Москве, еще одна знаменитость — по фамилии Лимонов — обвинила нашу газету в сговоре с КГБ. Или с ФСБ — не помню. Тогда, по его словам, мы помешали его операции по подъему русского восстания в Северном Казахстане.
— Много кто чего говорил. В 1996 году во время фестиваля прессы «Вся Россия» тогдашний вице-премьер по средствам массовой информации Виталий Игнатенко сказал, что «Новую Сибирь» ему специально доставляют чуть ли не на дом, и что он ее читает от первой до последней страницы. Восторгался, например, тем, что у нас была специальная страница «Литература», которую вел Максим Туханин.
— А он не заметил тогда, что для провинциальной газеты такие изыски — явный перебор?
— Нет, про это не уточнял, но уже тогда было очевидно, что мы предоставляем публике продукт, по качеству откровенно превышающий спрос. И нарушающий общий уровень восприятия. Тот же Хрипунов, основатель «Ва-Банка», тогда шутил, что нет в России ни одного человека, который сможет прочитать «Новую Сибирь» от начала до конца. Да и не надо было этого делать, честно говоря, — каждый находил в газете что-то свое, в нужном разделе. К тому же в нашей стране всегда был еще один подход к газетам: можно не только прочитать, но еще и селедку в нее завернуть.
— А в «Новую Сибирь» тогда можно было завернуть, наверное, целых полкило.
— Да гораздо больше. Я думаю, полпуда бы вошло, если грамотно заворачивать.
Александр САМОСЮК (АХАВЬЕВ), «Новая Сибирь»
На дружеском шарже Сергея Мосиенко 1999 года — аллегорическое изображение редактора газеты «Новая Сибирь»
На фото Василия Федотова: один из первых дней рождений газеты в театре «Глобус» (комик-группа «Лицедеи» во время концерта обхаживает главного редактора)
