О том, как в прошлом веке создавалась кинолетопись Новосибирска, рассказывают непосредственные участники этого процесса — звукорежиссеры Валерий Соловьев и Анатолий Антонов.
ЭТОЙ весной киножурнал «Сибирь на экране» отметил свое 90-летие: формально он был основан в Новосибирске в 1928 году и просуществовал до начала ХХI века. Несколько тысяч его выпусков стали настоящим хранилищем документальной истории Сибири, а звукорежиссеры Валерий Соловьев и Анатолий Антонов помогли сохранить киноисторию нашего города еще с 60-х годов прошлого века. И именно они до сих пор помнят многое из того, как делалась кинодокументалистика в нашем городе полвека назад.
— Валерий Александрович, вы ведь специально не учились кинематографическому делу. Как вы попали в документальное кино?
В. С.: Я в 1964 году как раз попал в момент, когда происходила смена поколений. Довоенные люди постепенно уходили, появлялись новые. Раньше работал на заводе имени Ленина, но страшно не любил делать одну и ту же нудную работу. И вот когда эта монотонка совсем достала, прочитал в «Вечерке», что Сибирская студия кинохроники объявила вакансию на должность звукооператора (тогда не было еще должности звукорежиссера). Поначалу учился у других, таскал чемоданы с аппаратурой. Один синхронный магнитофон МАГ-8 килограммов 35 весил.
Я пришел 9 октября, кое-чему научился — и уже 5 декабря меня со всей техникой загрузили в самолет и отправили в Куйбышев — делать вместе с оператором Георгием Цветковым сюжет про доярок. И вот эту песню в исполнении этой художественной самодеятельности я сначала записал на пленку, а потом они уже открывали рты под фонограмму, а оператор снимал сюжет.
ЗАПОМНИЛОСЬ, что в этом же году я на расстоянии вытянутой руки видел Исымбаева. Когда он танцевал, оперный театр был забит народом под самый купол.
— Анатолий Васильевич, и вы ведь тоже пришли в кино прямо с завода?
А. А.: Я уволился с Коминтерна, где, кстати, по тем временам зарплата была большая, доходила до 654 рублей, что в середине 70-х было очень даже много.
В. С.: …Честно говоря, меня сразу привлекло, что Толя разбирался в радиотехнике: он тогда был кинолюбителем, мы встретились на каком-то киносмотре, и я его уговорил уйти к нам.
— Есть какая-то путаница с вашими юбилеями. Я имею в виду даты.
В. С.: Да, студия кинохроники появилась в 1930 году. Она немножко не так называлась. Тогда снимали сюжеты для «Союзкино» и посылали в Москву. И был даже какой-то приказ 1949 года: облисполком выделяет пустующее здание собора Александра Невского для переделки в студию. Организовывать все это в соборе было, конечно, нелепо, но что ж было делать. Так что звукоцех заработал в 52-м году.
— Почему отмечалось 90 лет «Сибири на экране»? Ведь юбилейная дата 13 февраля 1930 года, то есть вам исполнилось 88 лет.
А. А.: В 1928 году студией «КиноСибирь» было снято четыре выпуска под таким названием. Найти мы их до сих пор не можем, но дата как была, так и осталась.
— «Память в подарок» — это довольно новый проект: с помощью оцифровки фильмотечной кинохроники вы начали делать настоящую коллекцию видеоэпохи.
А. А.: Поначалу просто приходили люди, просили найти в выпусках «Сибири на экране» их родственников. Как-то раз наш оператор Паша Мирошников, тогда работавший на телестанции «Мир», попросил найти и оцифровать киносъемки 1964 года, где был его папа, участвовавший в лыжных соревнованиях. Выпуск нашли не сразу, потому что этот № 5 вышел чуть позже, уже в 65-м году, но потом нашли, привели в порядок, устроили общественный показ — тут-то и появилась идея как-то все систематизировать.
А. А.: Начали работать с залом «Синема». Я тогда долго крутил в голове варианты названия: «По волнам памяти», помню, был вариант. Нужно было придумать что-то, связанное с памятью. И теперь мы почти каждый месяц что-нибудь запускаем — проект идет очень хорошо. Например, не так давно Валерий Александрович рассказал, что был спецвыпуск про агитпоезд со студентами и преподавателями НИИЖТа 1967 года.
В. С.: Я там был звукооператором (нас еще не называли звукорежиссерами). Тогда задумали делать большой агиткруг по железной дороге, через Карасук.
— По тем временам это, наверное, было уникальным явлением — регулярные выезды специального состава по железнодорожным направлениям Сибири?
А. А.: Мы с Эллой Хамзинишной Давлетшиной съездили в Красногорск, где хранится вся кинохроника СССР, нашли этот выпуск, оцифровали и пригласили на просмотр в кинозал «Синема» бывших выпускников…
А. А.: Недавно оцифровали спецвыпуск про клуб «Кон-Тики». Участник этого клуба привез «банку» с пробной копией, потому что выпуск 1978 года нигде не сохранился, вот мы и восстановили.
— Анатолий Васильевич, а как идет работа с оцифровкой сюжетов из архивов «Сибири на экране»? Вы же, как говорят, в этом процессе участвуете и обработали уже около десяти процентов пленки?
А. А.: Нет, гораздо меньше. Объемы работы очень большие, мы пока отбираем только самое интересное для горожан.
— А, кстати, как советскую кинохронику вообще можно было утерять? Все же было крайне строго?
В. С.: Да теряли-то уже в нынешнее время. Хотя, конечно, по советской схеме кое-что стояло на последнем месте. Журнал наш во времена СССР формировался так: сперва общеполитическое, потом заводы и сельское хозяйство, потом «портрет человека», а в конце — то, что осталось. То есть спорт и культура. Да и телевидение потом пошло по этому же пути.
— В одном из фильмов, посвященных «Сибири на экране», кто-то из режиссеров говорит: «Я сама никогда не врала, но мы врали все вместе». Насколько жесткой была цензура при советской власти — в частности, деятельность Главного управления по делам литературы и издательств?
В. С.: Прежде чем «спечатать» журнал и пустить в прокат, конечно же, приходила организация «ЛИТО» в лице одной серьезной дамы. Цензура носила тогда не только классовый характер, тщательно охраняли и разные военные тайны. То есть если во время съемки в кадр попадал офицер чином повыше (не важно кто — майор или полковник), тогда уже надо было вызывать военного цензора. Когда в кадр попадал любой мост, нельзя было показывать больше трех пролетов.
— Тогда были серьезные проблемы с вертолетными съемками.
А. А.: Иногда доходило до смешного. Как-то раз крупным планом сняли какие-то кусты в тундре, а цензура решила, что это вид какого-то объекта с высоты птичьего полета. Случались и совсем уж глупости. На углу Красного проспекта и улицы Горького стоит «свечка», принадлежавшая когда-то какому-то проектному институту, «закрытому ящику».
Так вот пару лет в середине 80-х на праздники 7 Ноября и 1 Мая категорически запрещали показывать это здание в любом виде. А там — на Красном — как ни извернись, оно в кадр все равно попадает. Вот и изгалялись, как могли, и мы, и телевизионщики, пока вдруг все сразу не отменили.
— Много снятых сюжетов позапрещали к показу?
В. С.: Запрещенные фильмы у нас были, конечно. Это знаменитый спецвыпуск про сторожа, который застрелил мальчишку из ружья. Честно говоря, запутанная и странная история — вот ее обком партии и решил на тормозах спустить. Еще был фильм Володи Шевченко про экологию Кулунды, которую порушили за два года, а восстанавливали 30-40 лет. Этот фильм так и остался лежать на полке. Съемки разных митингов обычно останавливали в процессе съемок — просто вежливо просили смыть негатив — и все.
— А уникальная съемка Александра Галича?
В. С.: Его снимали на настоящей кинопленке, а потом, конечно же, была дана команда уничтожить. Конечно, негатив смыли, а рабочий позитив с ЯУФом (ящик упаковки фильмов) остался стоять в углу фильмотеки. А при переезде киностудии на ул. Немировича-Данченко он был обнаружен. В результате через 20 лет режиссер Валерий Германович Новиков и сделал фильм «Запрещенные песенки». Это была встреча с моей юностью, я был на этих съемках звукооператором.
— Обычно существуют опасные, но смешные истории, связанные с цензурой.
В. С.: Когда к нам на железнодорожный вокзал приехал Хрущев весной 64-го года, его вагон то ли перетащили чуть дальше, то ли, наоборот, недотянули до нужного места. То есть группа встречающих стоит рядом с ковровой дорожкой и оркестром, а Хрущев выходит в десяти, что ли, метрах дальше. Где курит наш звукооператор Миша Киселев. Вот он-то первым и пожал руку Хрущеву.
— А вот простите за каверзный вопрос. Вы когда начали понимать, что ваши сюжеты в какой-то момент превращаются в исторический документ?
В. С.: У нас был обычный производственный поток, плановая вещь. Главное — не дай Бог, чтобы мы вдруг не сдали в месяц четыре журнала, как положено. В каждую пятницу по телевидению в семь-восемь вечера он должен быть, хоть умри.
А. А.: Нынче-то каждый кинохроникер должен обладать осознанием важности того что он делает.
В. С.: Я это начал понимать не сразу: до начала 70-х воспринимал как обычные событийные вещи, а не через призму времени. А сегодня интересно смотреть хроники даже с той точки зрения, что видно, как менялись люди: как они поначалу двигались, одевались, как они смотрели в камеру. И как они становились все более раскрепощенными.
— Для отражения такого процесса неплохо было бы снять специальный фильм.
В. С.: Да это и было сделано как бы не специально. Сперва — в конце 60-х — сняли фильм «Говорит Новосибирск», потом режиссер Соломон Лукацкий в 69-м году снял «Новосибирский горизонт» на широкий экран, а в конце 70-х Алла Мамонтова сделала заказной фильм, в котором, кстати, ни разу не была упомянута Коммунистическая партия Советского Союза как направляющая и руководящая сила. Хотя надо учитывать, что он был предназначен, так сказать, специально для зарубежного зрителя. А последний советский фильм о городе появился в 1987 году. Что тоже показательно.
Петр ГАРМОНЕИСТОВ, «Новая Сибирь»
