В самом начале сентября патриарх авторской песни приехал в Новосибирск на три дня и дал три аншлаговых концерта — в клубе «Бродячая собака», в «Арт-пабе» на Терешковой и Технопарке. Песню, которая ввела Кима в мир кино, он написал в 1963-м — для фильма «Улица Ньютона, дом 1», снятом по пьесе Эдварда Радзинского «Вам 22, старики». В картине снялся друг Кима, прозаик Юрий Коваль.
— Это был абсолютно ренессансный человек: прекрасный скульптор, график, живописец, писатель, автор песен. Горячо всем рекомендую его потрясающую прозу, — заявил Ким.
Режиссер картины Теодор Вульфович предложил Киму написать «нечто под Визбора». Первый вариант «Дорожной песни» забраковали: «слишком пафосно звучит». Вторая попытка оказалась засчитанной, и студенты 60-х охотно запели ее, припев заканчивается обращением: «И все ж, друзья, не поминайте лихом! Поднимаю паруса».
Мэтр слегка покритиковал и телефильм «Короли и капуста».
— Очень сложно снимать по юмористической книге. И если Захарову удалось справиться с Ильфом и Петровым, то у Рашеева передать дух О Генри не вполне удалось. Хотя актеры там играют прекрасные — Гафт, Джигарханян, Караченцов… В финальном дуэте, мною сочиненном, артисты слишком увлеклись декламацией, как мне кажется, — отметил Юлий Черсанович.
Периодически возвращаясь между песнями к теме любви, Ким рассказал байку про поэта Николая Доризо.
— Однажды Доризо сел писать стихи о любви. Работал всю ночь. Утром пришел в буфет ЦДЛ и выпил залпом стакан коньяку. Коллега поэта по литцеху спрашивает: «Что это с тобой?» Тот отвечает: «Ночью написал стихи о любви. Закрыл тему!»
***
В 1969 году Ким стал писать для эстрады.
— Был такой Лев Горелик, саратовский Райкин. Он дал мне карт-бланш, и я сел сочинять для его театра миниатюр «Микро». Стал думать, на какие образцы равняться. Обратился к зарубежной эстраде. Наслушался французского шансона на всю жизнь — Брассанса, Пиаф и других. В результате у меня появились две песенки. Одну из них, «Медный таз», вы сейчас ее и услышите.
Добрым словом Ким вспомнил и своего старшего коллегу по цеху Дмитрия Сухарева, известного в научном мире под фамилией Сахаров. Дмитрий Антонович изучает высшую нервную деятельность человека.
— Это бард с большой буквы, — поясняет Ким. — На его стихи написано множество песен. Первого ноября Сухареву стукнет 93. По старой дружбе мы время от времени болтаем по телефону. В честь Сухарева-Сахарова в свое время я написал песню. Две строки сочинил сразу: «Он и гений биологии, и титан родной поэзии». А дальше стал искать рифму к слову «поэзии» — «геодезии», «Полинезии»... Остановился на Индонезии. Это слово и стало основой для припева.
***
Два концерта из трех мэтр завершил историей о воскрешении им детской песенки про поимку японского диверсанта пионером Алешкой. Без малого век назад, в 1939 году слова к песне «Коричневая пуговка» были написаны Евгением Долматовским. В финале текста Ким споткнулся на фразе «В Алешкиной коллекции та пуговка хранится».
— Получается, парень совершил немало подвигов, разоблачая шпионов. Значит, нужно написать песни не только про пуговку, но и про другие экспонаты. Я решил воспеть еще одну пуговку: «И снова чья-то пуговка упала на дорогу...» — про то, как враг прятал фотоснимки в «ширинке не нашей ширины». А затем сочинил песню «Две черных босоножки», которые пришлись впору только Алешке. Вот так разоблачили пионера-шпиона, — улыбнулся Ким.
***
Выступления нашего классика — это праздник. Юмора, искренности, оптимизма, куража. В дни гастролей в Новосибирске Юлий Черсанович любезно согласился письменно ответить на мои вопросы. И ответил молниеносно: два листочка, исписанных авторучкой, сфотографировал и прислал на мейл. Получившаяся перестрелка «вопрос-ответ» стала первой в моей журналисткой практике с 2000 года. Что ж, будем считать, я приобрёл новый опыт. И получил новый формат интервью — КИМ-анкету.
— Что такое красота? В чем она проявляется прежде всего, по-вашему мнению?
— Приятное сочетание разных компонентов.
— Какое умение даётся сложнее? Умение прощать? Умение дружить?
— Умение прощать.
— Про вас можно без преувеличения сказать, что вы стабильно успешный автор. А что такое стабильность для вас?
— Стабильность — мнимое понятие. И на солнце есть пятна. И у Пушкина — слабые стихи. Так что «стабильная успешность» — всегда преувеличение. В моем случае тоже.
— Что самое страшное? Одиночество? Предательство? Активный дилетантизм?
— Воинственный патриотизм.
— Можете ли вы похвастаться своей интуицией?
— Не могу.
— Какой арией из оперы вы хотели бы стать, будь такая возможность?
— «Уж вечер» из «Пиковой дамы» Чайковского.
— Только что на фестивале в Белорецке, где повесили большой баннер с вашим посвящением «Белой реке», московский бард Сергей Матвеенко заявил, что в авторской песне все главное: и стихи, и умение играть на гитаре, и подача песни. А вы как думаете? Согласны?
— Согласен.
— Очень рад был увидеть вас на юбилее Романа Ланкина в «Гнезде глухаря». Как охарактеризуете творчество Романа?
— Выдающийся интерпретатор.
— С удивлением не обнаружил вас на юбилейном, 50-м Грушинском фестивале. Вас наверняка приглашали?
— Не совпало расписание дел.
— Расскажите историю создания книги «Этапы пути». Как родилось название, много ли вариантов подбирали для него?
— Это был один из вариантов — да так и остался.
— На обложке — фрагмент песни из фильма «Точка, точка, запятая». Что сложнее в приведенном списке — быть правдивым, справедливым, добрым?
— Благородным.
— Вы когда-нибудь говорили самому себе: спасибо, что только это и случилось со мной?
— Ни разу.
— Как появился припев в «Вестерне» из фильма «Человек с бульвара Капуцинов»? В книге опубликованы только куплеты!
— Без рефрена текст выглядит цельнее.
— Все ли ваши мечты сбылись?
— Не все.
Юрий ТАТАРЕНКО, специально для «Новой Сибири»
Фото: Виктор ДМИРТИЕВ
Ранее в «Новой Сибири»:
